Сказки скандинавских писателей

— Бог послал нам тебя, несчастное дитя, — сказала она. — Подумать только, как ты смотришь на меня! Раз у тебя нет ни отца, ни матери, Симон Copсa будет тебе отцом, а я матерью, будешь нашей доченькой. Тебя, верно, уже окрестили.

— Навряд ли, — отвечал новосел Симон Copсa. — Лопарям далеко ехать до церкви и до пастора, они дожидаются, покуда не наберется сразу несколько ребятишек. Они сами везут детей к священнику, берут его за руку и, когда он их окрестит, говорят: «Аминь». Ведь сейчас как раз рождественская заутреня, самое время снести младенца в церковь да окрестить.

Жена решила, что это разумный совет, и так найденыша, а это была девочка, окрестили и нарекли её — Элисабет, в честь приемной матери.

Благословляя младенца, пастор подивился тому, что глаза Элисабет светились, как звезды, и он добродушно пошутил:

— Тебя надо бы назвать Звездоглазкой, а не Элисабет.

Жена новосела подумала, что это не по-христиански, и сказала о том мужу. Но Симон Copсa был согласен с пастором и счел, что то, другое, имя подходит девочке не хуже первого.

— Что ты еще вздумал! — рассердилась жена. — Нечего давать ребенку колдовские прозвища, ведь девочка — лопарка, а лопари умеют колдовать. Погляди-ка, у Симму, у Пальте и Матте глаза серые, а у неё — чернущие, коли хочешь дать ей прозвище, зови её Черноглазкой.

Симон не хотел огорчать жену и сделал вид, что забыл это прозвище, но соседи услыхали про слова пастора, и с того дня стали называть найденыша Симона Сорсы Звездоглазкой.

Девочка росла вместе с тремя назваными братьями. Мальчишки были сильные и неуклюжие, а она — хрупкая, тоненькая. Как почти что у всех лопарят, волосы у неё были темные, а глаза черные; только лопарята иной раз бывают вспыльчивые и своенравные, а Звездоглазка была всегда спокойная, незлобивая и молчаливая. Четверо ребятишек жили дружно, хотя мальчишки иногда в шутку таскали друг друга за волосы. Новосел и его жена любили одинаково всех четверых, все шло ладно, родные отец и мать Звездоглазки не разыскивали её. Откуда лопарю и лопарке было знать, что девочка жива? Они думали, что волки съели их малое дитя.

Звездоглазке пошел еще только третий годик, когда приемная мать стала замечать за ней что-то неладное. В глазах у ребенка была такая сила, против которой никто не мог устоять. Когда братья дразнили её, она никогда не спорила с ними и не защищалась. Но стоило ей взглянуть на них, как они делали все, чтобы угодить ей. Черный кот с горящими, словно огоньки, глазами несмел глядеть на неё, лохматый Кетту, дворовый пес, переставал лаять и рычать, как только Звездоглазка бросала на него взгляд. Названой матери казалось, что глаза девочки сверкали в темноте, а однажды, когда в горах бушевала буря, Звездоглазка вышла на крыльцо, и через несколько минут ветер утих, видно, это Звездоглазка усмирила его.

Как ни любила жена новосела девочку, такие дела ей были не по душе.

— Перестань глядеть на меня, — нетерпеливо говорила она иной раз малышке. — Никак ты думаешь, что можешь видеть меня насквозь!

Звездоглазка огорчалась и опускала глаза; она понимала лишь, что огорчила свою добрую матушку. Тогда названая мать ласково хлопала её по щеке и говорила;

— Не плачь, Лисулиль [112], ведь ты не виновата, что родилась лопаркой!

Однажды, когда Звездоглазке было три года, жена новосела сидела за прялкой и думала о своем муже, который был в отъезде. Ей вдруг вспомнилось, что лошадь у него потеряла подкову с левой задней ноги.

Звездоглазка сидела верхом на скамье, будто бы на лошади, и погоняла её; и тут она возьми и скажи своей скамье-лошадке:

— Матушка думает о том, что ты потеряла копыто с левой задней ноги.

Жена новосела перестала прясть и с удивлением спросила:

— А ты откуда знаешь?

— Лисулиль видела это.

Приемной матери стало не по себе, но она сделала вид, будто ничего не заметила, но впредь решила приглядывать за малышкой повнимательнее. Несколько дней спустя заночевал в доме чужой человек, а наутро хозяйка хватилась — нет золотого кольца, лежавшего до того на столе. В краже заподозрили чужого, обыскали его одежду, но ничего не нашли. Тут проснулась Звездоглазка, она глянула удивленно на чужого и сказала:

— А кольцо у него во рту.

Так оно и было, человека прогнали, а хозяйка все еще делала вид, будто ничего не заметила.

Немного погодя Пальте заболел корью, пришел пастор поглядеть, что с ним, ведь пастор был сведущ в лекарском искусстве. У матери в кладовке было два лосося, и она подумала про себя: «Который из двух дать пастору — маленький или большой? Пожалуй, хватит с него и маленького».

Звездоглазка сидела в углу и держала на коленях щетку, понарошке это была у неё не щетка, а больной сынок. Потом она взяла метлу, метелка была у неё пастором.

— Какого лосося дать тебе, маленького или большого? — спросила она метлу. — Пожалуй, хватит с тебя маленького.

Ее слова услыхала названая мать, каждое слово впивалось ей в сердце, словно иголка. Когда пастор ушел, она, не в силах долее сдерживать гнев, сказала Звездоглазке: