Сказки старого дома 2

— Как что? С вами и танцевать. Ну, и любоваться со стороны, если вы откажетесь танцевать со мной или я сам захочу отдохнуть. Не позволяйте проявлять к себе всяких вольностей.

— Что это за вольности такие?

— Например, вольность — то, что пытался сделать Фернан с Феридой. В танцах вольность мужчины — это слишком тесное прижимание к женщине или хватание руками там, где не следует. Если чувствуете, что мужчина не прочь вас потискать, то можете оставить его прямо посреди танца. Если же чувствуете, что его рука опустилась с вашей талии на ягодицы, то за это следует наградить хорошей оплеухой.

— Понятно. Оплеухи мы всегда можем. Знакомое дело. Только вот не прибить бы кого невзначай.

— А вы поосторожнее, полегче. Не надо никого увечить, как Фернана.

— А что делать, если вон тот лысый мне подмигивает? — полюбопытствовала Охота.

— Не обращать внимания или взглянуть презрительно.

— Презрительно — это как?

— Приподнимаете одну бровь и криво усмехаетесь. Вот-вот, именно так. Ферида, ты просто на лету схватываешь бальные премудрости.

Между тем концерт, похоже, закончился. На эстраде расселся оркестр, и музыканты начали настраивать инструменты. Зазвучал вальс. Публика еще не расшевелилась, и в танцевальный круг при первых звуках танца никто не выбирается.

— Охота, идем!

Девушка подает мне руку, и мы под заинтересованными взглядами окружающих чинно выбираемся в танцевальный круг. «Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три», — нашептываю я Охоте на ухо. Она нисколько не сбивается с такта, и ее ступни ни разу не задели моих. Ну и молодец же! Оба фотографа тут как тут и ловят нас в кадр. Возле нашего столика нарисовался какой-то красавец. Похоже, Ферида в нерешительности, но в конце концов подает ему руку. Еще две пары появляются в круге к середине танца, но фотографы почему-то липнут именно к нашим парам. Мимо, кружась, пролетает Ферида с напряженной улыбкой на лице. Ее партнер, похоже, не очень трезв, но держится твердо.

Вальс кончился, и мы опять втроем за столом. Партнер Фериды вернулся в свою мужскую компанию из четырех человек, плотоядно поглядывающих в нашу сторону. Судя то тому, как друзья похлопывают вернувшегося танцора по плечу, его, похоже, спровоцировали на отважный поступок и теперь похваливают и интересуются, как там было.

— Я ему шепнула, чтобы он больше меня не приглашал, — кивая в сторону бывшего партнера, проговорила Ферида. — Не очень он трезвый. Неприятно. Я сразу-то не поняла. На ногах стоит хорошо, а уж потом услышала, что язык заплетается. А так очень интересно было бы.

— Его компания вроде положила на вас глаз. Если будут подходить, то решительно отказывайтесь. Думаю, сейчас с приглашениями многие поспешат к вам. Фери-да, следующий танец со мной или как?

Вместо ответа она протянула мне руку, и мы влились в аргентинское танго. Поддатую компанию опередил высокий блондин нордической наружности и увел Охоту у них из-под носа. Дальше я просто сидел за столом и наблюдал, как с каждым объявлением танца несколько мужчин срывались со своих мест и стремительно бросались к нам, стараясь обогнать друг друга. Девочки уже перестали смущаться и откровенно наслаждались вниманием окружающих. От столиков же по ту сторону танцевального круга никто даже не пытался к нам подобраться — не успеть.

Тем не менее и на той стороне нашелся один чудак, который очень остроумно разрешил для себя проблему длинной дистанции.

— Жан, — представился черноволосый, немного выше среднего роста, симпатичный мужчина лет тридцати, подойдя во время очередного танца к нашему столику.

— Серж, — ответил я. — Чем обязан? Не хотите ли присесть?

— Спасибо. Видите, что творится вокруг ваших спутниц?

— Как не видеть! Но вроде бы не безобразие.

— Нет, конечно, что вы! Какое может быть безобразие. Безобразие в другом. В том, что мне невозможно приблизиться к вашим спутницам, чтобы пригласить на танец. Вы позволите с вами посидеть, чтобы оказаться хоть раз первым?

— Ну, и хитрец же вы, Жан! Такой необычный и смелый ход, вне всякого сомнения, достоин награды. С кем вы хотите потанцевать?

— С той, которая в коричневом костюме. Как ее зовут?

— Охота.

— Прелестное имя.

— И только?

Жан засмеялся:

— Конечно же, и она сама бесподобно прелестна, а, вернее, обе. Я из Бордо.

— А мы из Рима.

Девушки возвратились.

— Вот, познакомьтесь — Жан из Бордо. Хочет потанцевать с Охотой. Не откажешь?

— Пусть попробует пригласить и узнает, — лукаво улыбаясь, отвечает она.

Но тут же озадаченно начинает прислушиваться к музыке, не понимая, как нужно танцевать предлагаемый мелодией ритм. Ферида тоже в растерянности, а кавалеры уже устремились к нам со всех сторон.

— У нас перерыв. Девушки не умеют танцевать чарльстон, — объявляю я сбежавшимся, и они безропотно расходятся.

— Я могу научить прямо сейчас, — говорит Жан.

— Рискнешь? — спрашиваю Охоту.

— Давайте попробуем, — соглашается она, внимательно приглядываясь к тому, что вытворяют ногами пары, танцующие в круге.