Сказки старого дома 2

— Говорила. Она возмущена и очень обеспокоена. Хотела вызвать для выяснения начальника стражи и оставшегося в Париже помощника Ришелье. Я уговорила пока не спешить. Сначала нужно выяснить, с чем имеем дело. А вмешательство стражи может либо спугнуть заговорщиков, либо ускорить события. Ни то, ни другое нежелательно. Анна пообещала нам любую помощь, которая будет в ее силах.

— Ты ей не называла имени нашего поэта?

— За кого ты меня принимаешь, Серж? Я достаточно опытная интриганка, чтобы умолчать о том, чего можно не говорить. Анна меня не спрашивала об источнике. Для нее источник — это я.

— Очень хорошо. О Жане никому ни слова. Помалкивайте обе. Иначе наша разговорчивость будет стоить ему головы.

— А что, он опять попал в оборот?

— Не то слово. Еще как попал!

— Тогда теперь моя очередь спасать его в моем поместье! — расхохоталась Луиза.

— Спасай, спасай, а я тебе такую же свинью подложу, как ты мне в прошлый раз, — посулила ей Катрин.

Мы быстро удалились, оставив Луизу и Катрин препираться между собой по поводу того, кто кому способен больше подгадить.

— Они всегда так? — спрашиваю я Армана.

— Почти. Насколько я наблюдаю их странную дружбу.

— Спектакль, да и только, — добавил Пьер. — Но как что-то серьезное, то душу друг за друга заложат. Ну, что? На улицу Каретников?

Мастера Перигора мы нашли быстро, и наседать на него даже не пришлось. Тайна появления второй кареты раскрылась в нескольких фразах. К Перигору пришел человек и представился управляющим баронессы де Бово. Сказал, что баронесса хочет получить еще одну карету. Такую же, какая у нее уже есть. Чтобы была запасная на случай, если первая сломается. У мастера оказалась почти готовой подобная карета для свободной продажи. Карету доделали в два дня, и заказчик забрал ее, полностью рассчитавшись.

Так что с Каретной улицы мы ушли не солоно хлебавши и уже солидно проголодавшиеся отправились в «Сосновую шишку». В таверне шумновато в такое обеденное время, но стол Жана-Батиста Поклена занят только им самим и его бумагами. В раскрытое окно вливается звон колоколов Нотр-Дам. Сдержанно поздоровавшись, присоединяемся. Заказываем суп, рагу, пироги и молоко вместо вина.

— Пьер, с каких это пор вы перешли на молоко? — с шутливой улыбкой спрашивает поэт.

Пьер молчит. Жан переводит взгляд на Армана. Тот сидит с непроницаемым видом человека, не расположенного к разговорам. Поэт забеспокоился, заерзал на месте, вопросительно уставился на меня.

— Что-то случилось?

— Да ничего особенного. Просто один человек, которому мы доверяли, обманул нас. Пришлось проделать кучу лишней работы, и Пьер с Арманом очень устали. Да и чертовски злы на обманщика.

— Ух, как я зол! — подтвердил Арман.

— А я еще злее! — подлил масла в огонь Пьер. — Намного злее тебя. А когда я так зол, то от меня можно ждать любых неожиданностей.

Поэт заерзал еще сильнее, уже предчувствуя, на кого может излиться злость таких серьезных особ, как Арман и Пьер.

— Так что, Жан, — говорю я ему, — выкладывайте по-честному всё, что вы знаете о заговорах, пока злость моих друзей не выплеснулась наружу. Где вы подслушивали и кого? Никаких слухов ведь на самом деле не было и в помине.

— Здесь, в «Сосновой шишке», наверху в комнатах для постояльцев, — сразу раскололся служитель муз.

— Как вы там оказались? Вы же, Жан, не живете в этой таверне, а до дома вам два шага.

— Два-то два, но зато, какие опасные два шага в нынешнее-то время ночных разбоев на улицах! Иногда, если я засижусь здесь до темноты, то и остаюсь ночевать наверху. Стенки между комнатами тонкие, а через щели между досками слышно всё, что происходит у соседей. Если хорошо прислушаться, конечно.

— Понятно. И что за люди там разговаривают? Откуда?

— Что за люди не знаю. Никогда не видел их раньше, но по упоминаниям городов можно думать, что они с севера Франции.

— Имена какие-нибудь называют?

— Кроме герцога де Бофора и принца Конде, я никаких имен не запомнил. Ругались по поводу принца и его приспешников с юга в Париже, которые уже кого-то убили из тех, кто разговаривал за стенкой. Так я и понял, что партий заговорщиков две, и они во вражде. Упоминали какие-то мне неизвестные фамилии и обращались друг к другу по именам, но я на них внимания не обратил. Всё равно с лицами-то их не связать. А лиц этих с каждым днем всё больше и больше становится.

— Можете еще послушать их, Жан?

— Не выйдет. Приезжие уже заняли все комнаты по одну сторону дома. Начинают селиться и по другую.

— Жаль. Новоприбывших подслушивать бессмысленно. Пожалуй, здесь гнездо заговора одной из партий. Хотя вряд ли. Чтобы собраться вместе, нужно большое помещение. Они здесь только живут. Удобно. Если что, то можно оповестить сразу всех. Но место собраний нужно искать. Интересно, а представители какой из партий передвигаются в фальшивой карете Катрин? Бофорцы или кондейцы?

— Господа, вы думаете, госпоже де Бово что-то угрожает? — забеспокоился поэт.

— Еще не знаем. Кто-то из этих двух партий приобрел такую же карету, как у баронессы и разъезжает в ней. Не удивительно, что сбившая сапожника карета не остановилась.