Сказки старого дома 3

— Видели уже не раз, — сказала Аманда. — Ты иди с ней, а мы пока тут со слугами побеседуем и всё такое прочее. Луиза, ты нам своего секретаря оставь.

В зале приёмов ратуши кресло сюзерена стоит на возвышении. Луиза внушительно восседает в нём с выражением нетерпения и досады на лице, слушая перечень предстоящих рассмотрению дел.

— Сегодня, Ваша светлость, всего три дела, — докладывает какой-то скромно одетый, но, похоже, имеющий не малый вес чиновник. — Требование барона Эжена де Туи о расширении владения, жалоба крестьян селения Пуазье на поборы и просьба о помиловании в деле о поджоге.

— Начинайте, бальи[7].

Стремительность, с которой Луиза расправляется со скандальными вопросами, просто поразительна.

— Барон Эжен, я с почтением отношусь к вашим годам и с не меньшим почтением к древности вашего рода. Однако мне не нужно и заглядывать в законы, чтобы усомниться в обоснованности ваших требований. Древность рода не является даже малейшим основанием просить об ущемлении имущественных прав другого, менее старого рода. В подобном споре могут иметь вес только права владения. Вы таких имущественных прав в виде документов не представили. Даже хотя бы и спорных. Вам отказано. Также налагаю на вас штраф десять ливров в пользу герцогства за заведомо ложное требование. Но я вам не враг, барон. И прекрасно осведомлена о вашем затруднительном положении с вашими детьми и внуками, от жадности подталкивающими вас на всякие нелепости. Передайте им, что если они не прекратят свои безобразные посягательства на права соседей, то лишатся своих собственных прав. Я найду способ избавить их всех от вашего земельного наследства.

Мне показалось или барон выходил из зала чем-то очень довольный?

— Бальи, следующее дело! — поспешила Луиза. — Так, понимаю. Жалоба на повторное требование уплаты налогов. Но мы уже рассматривали такую жалобу. Что? Другое селение? Ах, даже два. Следствие проведено? И что? Понятно. Двадцать плетей откупщику и его откуп на сбор налогов отменяется. Приготовьте оповещение об освободившейся должности. Как? Уже претендент есть? И что? Хорошо. Уже готово? Давайте подпишу. Передайте ему, что за фокусы, за которые его предшественник получит двадцать плетей, новый откупщик в случае вины получит сорок.

Опля, а Луиза-то, оказывается, может быть и безжалостной. Плетей не жалеет. Правда, за дело.

— Бальи, следующее дело!

— Ваша светлость, вы уже месяц назад вынесли предварительное решение. Вина поджигателя установлена, но вы приказали выяснить и причины, побудившие Жана Готье двадцати лет поджечь мельницу Фернана Монти. Казнь же должна свершиться завтра.

— Выяснили что-нибудь?

— Да, Ваша светлость. Причиной здесь любовное соперничество.

— О, Боже! Только ради всего святого, бальи, не углубляйтесь в подробности запалившей мельницу страсти. В двух словах. Кто предмет такой жгучей любви?

— Девица Жанетта Флери.

— Я её вроде знаю. Это дочь торговца Этьена Флери?

— Она самая.

— Тогда понятна и страсть, и досада на соперника. Только вот проявление досады настолько преступно, что не позволяет помилования даже при раскаянии виновного. Поджог — наказуемое смертью деяние.

— Ваша светлость, но закон требует для смертной казни наличие пострадавшего. А на сегодняшний день в деле нет пострадавшего.

— Как это нет, когда я вижу его физиономию в зале?

— Отец девицы Жанетты полностью возместил Фернану Монти ущерб и тот отказывается от преследования виновного по закону.

— Любопытный оборот. Этьен Флери!

— Я здесь, Ваша светлость!

— Объясни свой интерес в чужом преступлении.

— Моя дочь Жанетта хочет выйти замуж за Жана.

— Понятно. Фернан Монти!

— Слушаю, Ваша светлость!

— А ты что скажешь?

— Жанетта завидная девица, но по моему разумению мельницы не стоит. Кто мне отстроит новую мельницу, если придурок Жан Готье пойдёт на плаху?

— Тоже понятно. Но безнаказанными фокусы с поджогами тоже оставлять нельзя. Даже если вы между собой и договорились. Жан Готье приговаривается к шести месяцам городских работ с содержанием в тюрьме. Тюремное содержание и штраф двадцать ливров в пользу герцогства оплатит торговец Этьен Флери. Дорого тебе, Этьен, обходятся амурные похождения дочери. Но ты сам это выбрал. Постарайся за свои деньги хотя бы выбить дурь из своего нового родственника. Всё. Бальи, можете очистить зал.

Когда мы в карете возвращались во дворец Луизы, она заметила:

— Сегодня я легко отделалась. Обычно бывает с десяток жалоб, просьб, обвинений, а то и больше. Бальи у меня толковый. Надо бы передать ему право решения некоторых дел. Из тех, которые не требуют помилования или казни. Ужас как не люблю посылать кого-нибудь на плаху, а приходится. Серж, а не может ли за покушением скрываться месть за мой суд?

— Кто его знает. Простолюдин не посмеет и подумать о мести господину. Да и пробраться в твой дворец не сможет. Через кого-то? Сложно уж очень. Вот если кто-то из крупных дворян на тебя обижен, то ещё туда-сюда. Но обида должна быть невыносимой. Есть такие тобой обиженные? Или, вообще, были какие-нибудь не мелкие столкновения с кем-то не по твоему суду и ты победила?