Сказки старого дома

– М-м да-а, сурово, но доходчиво.

Капитан взялся за кувшинчик.

– Не рановато ли для вина? – поинтересовался я.

– Это не вино, а виноградный сок с виноградников на южном склоне острова. Местные жители зовут вином всё, что выжато из винограда. Это, например, утреннее вино. Местная пресная, некипячёная вода скверная на вкус, а пиво вообще отвратительное.

– О, очень даже хороший виноград, – похвалил я, отхлебнув из стакана.

– Однако с твоим сказочным вином не сравнится никогда.

– Ваш завтрак, сэр Виктор. Ваш завтрак, Серж. Куриные ножки и яичница, – пропела Марианна.

Она действительно прелестна. Особенно когда нагибается над столом, и юбка восхитительно облегает нижние округлости. Потрогать, что ли? Что это будет? Небольшая бестактность или недопустимое хамство невоспитанного гостя? Да и сказочные прелестницы непредсказуемы, а рука у них тяжёлая. Мне вспомнился один поучительный случай из кабацкой практики в Верне.

У Капитана в глазах смешинки.

– Правильно, что удержался, – произнёс он, когда девушка ушла. – Марианна строго воспитана, а с её защитниками лучше не иметь конфликтов.

Куриные ножки оказались отменными, яичница – великолепной, а утреннее вино – уместным и приятным.

– Ну что ж, – вставая, произнёс Капитан, – займёмся делами.

За занавеской, за которой скрылся Люк, оказался длинный коридор с множеством дверей. Капитан толкнул одну из них. Нетесная комната без окна со столом, несколькими стульями и большим кованым сундуком в углу. Горят две свечи. Люк встал из-за стола, освобождая хозяину место.

– Докладывай.

– Вот отчёт за три месяца, – сообщил Люк, кладя перед хозяином несколько листов бумаги.

– Расскажи лучше на словах.

– Как вы и распорядились, мы отказались принимать одежду. Слишком хлопотный и неустойчивый сбыт. На итоговые результаты это никак не повлияло.

– Хорошо. Дальше.

– Рыжий Хенк предложил большую партию хороших тканей. Очень большую и очень хороших. Проверил. Взял с хорошей скидкой на то, что здесь столько не сбыть, а в ближайшее место материка их отправлять нельзя. Они туда и шли. Можно засветиться. А отправлять дальше – лишние расходы.

– Так.

– Заплатил ему четверть того, на чем сошлись. Остальное – после продажи. Согласился без звука.

– Отлично.

– Золотая и серебряная испанская посуда и оружие отданы голландскому торговцу с условием продажи в северные страны. Деньги получены.

– Что ещё из крупного?

Люк покосился на меня.

– Говори. Можно, – распорядился Капитан.

– Сто пятьдесят фунтов затребовал капитан "Морского ветра" на ремонт и обновление такелажа. Я дал.

– Правильно.

– Всё, что положено команде, начислено и как обычно – на хранении в надёжном месте. Из непредвиденных расходов – приобретение новой посуды для таверны и расширение стада и птичника. Число посетителей растёт. Всё прочее – легальное и нет – как обычно.

– Итог?

– Шестьсот восемьдесят два фунта стерлингов в пиастрах и дублонах.

Люк полез в сундук и грохнул на стол зазвеневший мешок.

– Отлично. Оставь пока у себя. Нам ещё в Румпель и Тринидад. Заберу, когда вернусь. Все?

– Нет. Вас ищет Ржавый Билл.

– Вот как? – и обернувшись ко мне, – Ржавый потому, что его команда ленится чистить пушки снаружи, и они порыжели. У него три неплохих двадцатипушечных судна.

– Два.

– Что два?

– Два судна у Билла. Третье недавно бесследно пропало. Он уже отчаялся его увидеть. Носится как угорелый по островам и пытается хоть что-то разнюхать.

– Не похоже на Ржавого Билла. Он никогда о потерях так не переживает. Разве что на пропавшей посудине было что-то такое, что потерять было недопустимо. Держи ушки на макушке. Если он опять появится, то скажи, что вечером я буду здесь, а утром опять уплыву. Пусть ждёт, если уж так припёрло.

– Хорошо.

Когда мы вышли из таверны, Капитан спросил:

– Ты понимаешь, что означает рост числа посетителей этой таверны, о котором говорил Люк?

– Что?

– Край пиратский. Прирост может быть только за счёт пиратов. Отребье возжаждало культурного отдыха!

– Вот тебе и литературные наклонности.

Так переговариваясь, мы подошли к небольшому пирсу с причаленной лёгкой одномачтовой яхтой. Два черных матроса в одинаковой холщовой робе.

– Квали, какой ветер?

– Точно на ост, сэр, но к вечеру, как обычно, переменится к зюйду.

– Тогда сначала на Компас.

– Есть, сэр!

Волны плещутся, солнце печёт, посудинка резво бежит вперёд. Даже качки почти нет. Благодать!

– Какая скорость, сэр Виктор? – интересуюсь я.

– Узлов[6] десять. Через час будем на месте.

– Я посмотрю у вас и слуги, и матросы – все негры.

– Не все, а одни и те же. Дома они слуги, а в море матросы.

– Экономно.

– И спокойнее.

Входим в гавань. Довольно оживлённо. На рейде десятка два судов без флагов. Два-три довольно больших, а остальные – не очень. Но все с пушками и на всех, которые можно разглядеть, не меньше, чем по двое вахтенных. С некоторых машут нам шляпами, и Капитан отвечает жестом руки. Проскальзываем между судами и пристаём в конце довольно длинного причала. Хотя причаленных судов всего два в противоположной стороне. Оба без пушек – торговые. Около них суета таскания бочек, мешков и ящиков из ближайшего здания.