Сказки старого дома

– Наимудрейший скажет, что это чистой воды авантюра. Впрочем, как и очень многое, что мы до сих пор вытворяли. Но я по стенам лазать не буду. Уже возраст не тот.

– Не только ты не будешь, – заметил Багдадский вор. – Всем там толкаться незачем. Важно, что все согласны рискнуть. Я возьму Синдбада, Аладдина и нашего нового друга. Пусть опыта набирается. Где сокровищница, я знаю сам. Шехи, сможешь скинуть нам верёвку?

– Со стороны малого сада. Там стена выше, но зато охраны нет. Синдбад, дай, чем писать. Я нарисую, где за малым садом стоит наружная охрана. Внутренней теперь нет – экономия, – и Шехерезада старательно начертила план нужной части дворца.

– Когда идём? Шехерезада, ты как?

– Лучше бы, конечно, завтра. Спокойнее. Хотя и сейчас тоже подходящее время. Ночь только началась. Во дворец и из дворца я могу ходить свободно в любое время. Луны нет, а мне нужен всего час, чтобы попасть во дворец и спустить верёвку. Решайте сами.

Абу – Багдадский вор спросил:

– Вы как? Выпитое вино не помешает? Нет? Тогда идём сейчас. Может, оно и к лучшему. Замечено, что чем больше готовишься, тем меньше успех. Я немного с Шехерезадой пройдусь. Инструмент из дома захвачу. Нам немного по пути. Шехи, идём!

– Ребята, вы уж, пожалуйста, поаккуратнее. Верёвочную лестницу захватите. Я привяжу. Легче взбираться будет.

– Уже когда они были на пороге каюты, я окликнул:

– Шехи!

– Да?

– Если удастся за этот час узнать хоть малость о прошлом Гарун-аль-Рашида, то будет очень здорово. Полезно хоть что-то представлять о том, с кем или чем можно столкнуться.

– Попробую, – и сходни заскрипели под этой парой.

– Чем займёмся этот час? – спрашивает Аладдин. – Я что-то нервничаю. По дворцам ещё не лазал и халифских сокровищниц не грабил.

– Ну, тогда сиди и дрожи или ещё вина выпей, – ответил Синдбад, – а я своё оружие приготовлю.

– Не думаю, что нужно готовить оружие и тем более брать его с собой.

– Серж прав, – поддержал меня Ахмед, – наличие оружия у тебя может побудить стражу применить своё. А это совсем ни к чему. Если поймают, нужно сдаваться без сопротивления.

– Да вы что, сговорились, что ли? Как это так? Попасться и не подраться!

– Пойми, Синдбад, не следует понапрасну рисковать жизнью. Стража всё равно окажется сильнее. А она сейчас очень злая. Ты слышал, что сказала Шехи? Стражников разгоняют из экономии. Остающиеся не будут просто драться, если их спровоцировать. Они будут убивать, чтобы показать свою нужность, незаменимость.

– Ладно, уговорили. Но я уязвлён до глубины души. Слушайте, а этот-то спит, – и Синдбад ткнул пальцем в сторону Али-Бабы. – Тут зреет опасный заговор против царственной особы, а ему хоть бы что. Хотя да, он ведь здесь отсиживаться будет. Ну, ничего, если нас схватят, то я непременно выдам его, как участника и организатора. За то, что храпит!

– Не ври. Я вовсе не храплю, – не открывая глаз, произнёс Али-Баба. – А в благородном преступлении я всей душой с вами. Даже когда вы будете на стенах дворца или в лапах стражи. Здесь будет гораздо тяжелее, чем там. Мы с Ахмедом исстрадаемся от неизвестности, пока вы будете веселиться при грабеже халифа.

– Мы идём не грабить, а за своим, – заметил Аладдин.

– Вот-вот, – раздался с порога голос Абу, – конечно же, за своим. Только таким и должно быть всегда настроение для любого благородного разбоя. Кончайте спорить. Пора двигать потихоньку.

Идём гуськом чуть ли не ощупью по замершему городу. Впереди Абу с его кошачьим зрением. Всё время что-то, где-то или у кого-то бренчит. Спрашиваю:

– Синдбад, ты что – всё-таки захватил с собой свои железки?

– Нет, это у Абу его воровской инструмент нас выдаёт. У меня только лестница и факелы.

– Абу, давай поделим между собой твои орудия труда. Тише будет.

Дальше идём уже бесшумно вдоль дворцовой стены, пытаясь руками на ощупь наткнуться на свисающую верёвку. Свет от звёзд позволяет только смутно видеть белую стену.

– Есть! – тихо сообщает Абу.

Синдбад привязывает лестницу к верёвке и дёргает пару раз. Лестница поползла наверх. Тихий свист сверху. Дёргаем теперь лестницу – держится. Синдбад натягивает её и наступает на нижний конец ногой.

– Пошли!

Абу взлетает наверх, как обезьяна. За ним карабкается Аладдин, как мешок с опилками, и я в том же стиле. Переваливаюсь через край, и ждём Синдбада. Вот и он. Шехерезада подходит ко мне и вполголоса говорит:

– Мало что удалось узнать среди ночи. Почти все спят. Старая служанка, которая, наверное, уже больше пятидесяти лет живёт во дворце, говорит, что будто бы дед Гарун-аль-Рашида был кузнецом, а отец – пиратом.

– Ну, что ж, и то хлеб, – и мы пошли, оставив Шехерезаду в саду.

Абу повёл нас известным ему путём, сверяясь по рисунку Шехерезады с расстановкой стражи. На стене светлее, чем под стеной. Цветы, фонтанчики, скамейки. Кое-где в больших чашах на ножках что-то горит. Масло или нефть? Когда вошли внутрь, стало ещё светлее. На стенах факелы. Красота интерьеров фантастическая, но это не трогает. Сердце ёкает при каждом шорохе.