Сказки старого трубочиста

Тем временем работа подходила к концу. Луиза стояла в платье у большого зеркала, на ногах были новые туфельки и чулочки в тон платья.

– Давай примерим эту шляпку, – хлопотала хозяйка мастерской.

– Мне больше нравится вон та с розовой ленточкой, —Луиза показала на приглянувшуюся ей шляпку.

Наконец и шляпка была подобрана. Девочка светилась счастьем. Она уже представляла себя поющей у стен ратуши, и все-все пришли на неё посмотреть и послушать.

Трубочист осмотрел девочку и платье. Придраться было не к чему.

– Мастера! – удовлетворённо бросил он в сторону хозяйки. В жизни не видел он такого потрясающего сочетания красивой девочки и великолепного платья. Удовлетворённый, он наконец достал свою золотую монету и протянул хозяйке.

– Ах, как вы щедры, это так много за наш скромный труд!

– Тогда дайте нам ещё вон ту шубку с капюшоном, – он отдёрнул руку с монетой, – у нас зима на носу, а девочке прикрыться нечем.

«Чёрт бы побрал меня за мой язык», – подумала жадная хозяйка, но всё же принесла приглянувшуюся Трубочисту шубку. Денег всё равно хватало с избытком.

…

Трубочист не спеша шёл по дороге к замку. Моросил осенний грибной дождик. Под ногами шуршали опавшие листья. Он испытывал потребность поделиться своими мыслями и уже обдумывал, с чего начать беседу с Философом: «Можно ли считать счастьем то, несомненно приятное чувство, которое испытываешь, делая счастливыми других, а точнее, где та грань, за которой важнее беспокоиться о собственном благополучии? Если человек осознано жертвует своей жизнью ради благополучия других, то что это? Ради чего эта жертва – ради людской памяти? На миру и смерть красна! А если никто не знает о твоей жертве – тогда как? Ради собственной души? А что есть душа – это совесть или что-то материальное?»

Философа в замке не оказалось. В каморке на столе Трубочист обнаружил записку, в которой говорилось: «Мой друг, помни, что счастья трудно добиться, но легко потерять. Меня сегодня не жди, будь как дома». На столе так же стояла большая бутылка вина и кое-какая еда. Трубочист растопил камин, развесил сушиться промокшую одежду, подогрел вино, пододвинул кресло поближе к огню и сделал большой глоток. Приятное тепло растеклось по телу. Мысли полетели куда то в даль: «Что будет, если все на свете люди будут счастливы, если каждый человек будет стараться сделать счастливыми других». Ему очень хотелось поделиться своими мыслями с Философом, который так не к стати отсутствовал.

– Чёрт меня побери! – вслух проговорил он, – да это же будет Рай на земле!

В камине что-то заискрилось, треснуло и оттуда прямо из пламени выскочило что-то чёрное. «Я и сам из камина часто вылезаю, но что бы через огонь…» – удивился он.

– Ты кто? – спросил огорошенный Трубочист.

– Меня звали, я пришёл.

– Кто звал?

– Ты звал! Хватит препираться, я тут и тебе не отвертеться. Что ты так смотришь, как будто Чёрта никогда не видел?

Трубочист видел Чёрта только на стене старой городской церкви, где на фреске изображалась сцена мучений за грехи. «Надо же, – подумал он, – точь-в-точь, как там!»

– Не надо удивляться, я всегда предстаю таким, каким меня представляют, – сказал Чёрт.

Трубочист потянулся было за бутылкой с вином, в надежде, что оно поможет ему избавиться от наваждения, но та оказалась пустой.

– Хочешь ещё выпить? Пей, – сказал Чёрт, – и бутылка снова наполнилась вином под самое горлышко.

Трубочист схватил бутылку, зажмурился, сделал несколько глотков и открыл глаза. Чёрт никуда не исчез.

– Что это ты там про счастье фантазировал? – спросил Чёрт, – думаешь все люди на свете только и думают, как осчастливить других? Разве не говорил тебе Философ, что есть такие, которые строят своё счастье на несчастиях других? А некоторые и вовсе рады лишь тогда, когда кому-нибудь нагадят. Впрочем, вот тебе шанс убедиться в этом самому. – С этими словами Чёрт водрузил на стол довольно большой, тяжёлый мешок и тут же бесследно исчез. Трубочист заглянул в мешок, он был полон золотых монет.

«Это что, сон такой? – спросил он сам себя. – Тогда это хороший сон. Пожалуй, я не буду себя щипать, а выпью ка ещё этого прекрасного вина».

Трубочист, отхлебнул из бутылки, затем ещё, и плюхнулся в кровать.