Сказки старого Вильнюса VI

– Не то слово. Неужели не заметили, я семь штук смела. И уже хочу еще.

Он улыбнулся, достал из кармана пальто пригоршню конфет, высыпал на тумбочку, немного подумал, снова полез в карман, добавил еще пару штук.

– Больше не дам, самому мало. Здесь такие не продаются, я из отпуска привез. В следующий раз возьму побольше. С расчетом на вас.

Когда он уже стоял на пороге, Марьяна спросила:

– А как вас зовут?

– Вы и сами должны понимать, что в человеческом языке никаких аналогов моего имени нет, – вздохнул ангел смерти. – И фонетически оно невоспроизводимо, потому что состоит не из звуков, вернее, не только из них. Я, конечно, мог бы соврать, придумав первое попавшееся имя, но это, по-моему, глупо. Давайте попробую вам его описать. – Он ненадолго умолк, задумался, наконец сказал: – Представьте, что теплой летней ночью вы вошли в прохладную реку. Довольно быструю, но не настолько, чтобы вас сразу унесло. Стоите в воде, примерно по грудь, с заметным усилием сохраняете равновесие, поднимаете лицо к небу, видите там совершенно незнакомые созвездия и так удивляетесь, что перестаете сопротивляться течению, оно подхватывает вас и несет, но настолько бережно, что сразу становится ясно: в лице этой реки вы обрели очень близкого друга. Представили?

– Да, – кивнула Марьяна, совершенно загипнотизированная нарисовавшейся ей картиной.

– Сумму всех ваших ощущений в этот момент, включая шум воды и чьи-то тихие голоса на берегу, можно считать более-менее точными синонимом моего имени, – заключил он.

Взмахнул рукой, улыбнулся и вышел. А Марьяна с котом еще долго стояли в коридоре, уставившись на закрытую дверь.

– По-моему, мы с тобой крупно влипли, Мак-Кински, – наконец сказала Марьяна. – По уши влюбились в малознакомого ангела смерти, такие молодцы. Но ладно, по крайней мере, мне он оставил конфеты, а тебе – свой запах на кухонном табурете. Неплохо для начала. А там – поглядим, как пойдет.

Рынок Тимо (Tymo Turgus)

Субботник

Сперва Матиасу снилась вполне безобидная ерунда, но постепенно сон каким-то образом вырулил в хорошо знакомый, регулярно повторяющийся – не то чтобы настоящий кошмар, скорее, просто муторную суету, в ходе которой хаотически мечешься по городу в поисках вокзала, откуда совсем скоро отправится поезд, твоя единственная возможность уехать из города до начала принудительных школьных экзаменов для всего взрослого населения; по какому предмету будут экзаменовать, никто не знает, но ходят слухи, что по химии, из которой невозможно вспомнить вообще ничего. Что сделают с провалившими экзамен, тоже неясно, но мысли об этом неизбежно рождают тоскливое предчувствие небытия.

Однако есть поезд. На поезде можно спастись, уехать в Тернополь, где не сдают никаких экзаменов, в Тернополе живет тетка Ганна, а к родственникам отсюда пока выпускают, нужные справки он купил в специальном тире, где за каждую печать надо платить метким выстрелом, осталось найти вокзал и успеть заскочить в вагон прежде, чем поезд тронется. До отправления осталось буквально несколько минут, но усилием воли можно замедлить ход часовых стрелок; это изматывает, отнимает последние силы, а вокзала все нет, куда бы ни повернул, крепнет ощущение, что только удаляешься от цели, и с каждым разочарованием удерживать время на месте становится все трудней.

Повернув в очередной раз, вдруг неведомо как оказался на берегу Вильняле, рядом с маленьким фермерским рынком Тимо, он регулярно ходил сюда наяву, по четвергам – за домашней моцареллой и соусом песто, которым торгует веселый молодой итальянец, неведомо как попавший в наши края, а в ресторанные дни, по пятницам – за острой тайской лапшой и изумительными гамбургерами; впрочем, неважно, главное, сразу узнал это место и, словно очнувшись от морока, вспомнил, в какой стороне тут вокзал. Не слишком далеко, за четверть часа вполне можно добраться, если идти очень быстро, а лучше – бежать.

Небольшую группу людей, расположившуюся на речном берегу, он сперва не увидел, заметил только когда один из них, плечистый седой мужчина в рубахе с закатанными до локтей рукавами, поднялся, взмахнул рукой и громко его окликнул:

– Добрый день! Меняю кофе с пирожным на сигарету! Если она у вас есть, соглашайтесь, эклеры у нас хоть куда, такие кому попало не снятся, а наяву их вообще невозможно испечь: крем замешан на облаках, взбитых юго-западным ветром в последнюю летнюю ночь, почти целый месяц назад, представляете, как он хорошо настоялся? Ну что, по рукам?

Матиас застыл на месте, пытаясь понять смысл фразы. Слишком она была запутана, слишком много слов, лишняя, ненужная информация для человека, у которого сейчас одна цель: спасти свою жизнь и бессмертную душу от школьного экзамена по химии, пока поезд, счастливый последний поезд в благословенный тихий Тернополь еще не ушел.