Сказки старого Вильнюса VI

Наконец кое-как перевел сказанное с чужого языка на свой, понял только, что у него просят сигарету. Наяву именно сигаретами никогда ни с кем не делился, не из скупости, просто не любил вот таких хитрожопых курильщиков, норовящих поживиться за чужой счет. Но сейчас почему-то сразу решил, будто щедрый поступок придаст ему сил, а они как раз очень нужны, чтобы удерживать на месте время, пока он будет бежать на вокзал. Полез в карман, вместо кармана рука каким-то образом провалилась в ящик письменного стола, который был у него еще на прошлой работе, но сигареты там нашлись, причем не какие попало, а в черной пачке, английские, купил в дьюти-фри по дороге из отпуска три с лишним года назад – надо же, сколько всего вдруг ожило в памяти и пролилось на него благодатным дождем, даже почти перестал бояться предстоящего экзамена, вернее, верить в него почти перестал, но все еще полагал, что благоразумней уехать из города, если получится. Если удастся успеть на вожделенный последний поезд, шансов, положа руку на сердце, совсем немного; впрочем, пока я тут стою, время, кажется, тоже не идет.

Поэтому с места не сдвинулся – не то что не мог, просто не рискнул потревожить время. Но помахал незнакомцу пачкой – дескать, если надо, иди сюда. Сказал:

– Берите так, не надо кофе с пирожными. Я должен бежать. Я опаздываю на поезд.

Его слова произвели на незнакомцев впечатление. Один обернулся и внимательно посмотрел на Матиаса, другой зачем-то закрыл лицо руками, а женщина, которую он сперва принял за кудрявого мальчика, и только сейчас разглядел довольно пышную для такого тонкого тела грудь, сказала седому:

– Давай ему все расскажем! Зачем человеку мучиться? Когда еще тот будильник. Пусть лучше спокойно кофе попьет.

– Да разве я против? – удивился седой.

Подошел к Матиасу, взял из пачки одну сигарету, протянул ему термос-кружку и совсем крошечный, словно бы кукольный эклер:

– Допивайте. Там немного, но все, что осталось – ваше. И пирожное, как обещал. Извините, что всего одно – последнее, больше не осталось! – зато боевой трофей. На меня натурально рычали, когда я его забрал. А на поезд плюньте. Не надо вам никуда уезжать. Ничего плохого с вами здесь не случится. Это просто сон такой неприятный, особого смысла в нем нет. Но подобные сны почему-то регулярно снятся всем подряд: как опаздываешь на поезд, но не можешь найти вокзал. А если все-таки находишь, долго бежишь по бесконечному перрону, потом выясняется, что нужный состав стоит на другом пути, и теперь уже точно не успеть, до отправления всего минута…

Он еще что-то говорил, но Матиас почти не слушал, потому что вдруг вспомнил разом все свои сны про дурацкий поезд, на который непременно надо успеть, они преследовали его с детства и отличались разве что незначительными деталями. Самый популярный в его персональном ночном кинозале триллер, поймать бы сценариста да удавить.

– …не нравятся, – продолжал тем временем говорить седой. – Но вмешиваться мы не имеем права, поскольку эти сновидения не принадлежат к категории особо опасных для психики и здоровья кошмаров, а наоборот, считаются умеренно полезными, то есть укрепляющими сознание. Хотя будь моя воля, я бы их на нашей территории запретил.

– И я запретила бы! – горячо поддержала его кудрявая женщина.

А один из молчавших до сих пор мужчин снисходительно сказал:

– Мои коллеги – пламенные сторонники цензуры. Дай им волю, в мире не осталось бы ни одного неприятного сновидения. Всему человечеству снились бы исключительно зеленые лужайки с пушистыми зайчатами, пляжи на райских островах, заоблачные дворцы, карусели, кондитерские и цветущие сады.

Матиас подумал, что, пожалуй, не отказался бы от такого набора. В конце концов, сон для того и придуман, чтобы отдыхать. А не бегать по городу в поисках уходящего поезда. И уж всяко не школьные выпускные экзамены по новой сдавать.

А вслух он спросил:

– Так выходит, я сейчас просто сплю? Интересно. Не помню, чтобы раньше выяснял во сне, что это именно сон. И вы мне, выходит, приснились?

– Что-то вроде того, – кивнул седой. – Хотя в отличие от большинства образов, порожденных вашим спящим сознанием, мы действительно здесь присутствуем. И кофе присутствует. И пирожное. Попробуйте! Есть во сне что попало я сам никому не советую, но от нашей еды не будет вреда.

Напиток в кружке был черен, как положено крепкому кофе, и довольно горяч. Но ни вкуса, ни даже запаха Матиас не почувствовал. Зато эклер оказался явственно сладким. Ну и дела.

– Ну и дела, – сказал он. Обо всем разом. Подвел, так сказать, итог.

– Ну и как, вкус ощущается? – с неподдельным любопытством спросил молчавший до сих пор мужчина с волосами какого-то удивительного серебристого цвета, не то крашеный, не то действительно с такими уродился, поди разбери.

Впрочем, он же – просто сон. Какой с него спрос. Спасибо еще, что не зеленый. И без щупалец. Очень мило с его стороны.

– Сладкий вкус ощущается, а горький как-то не очень, – ответил Матиас. – То есть кофе вообще никакой. А эклер отличный.