Сказки старого зоопарка (СИ)

Ее полюбили взрослые, полюбили дети, с которыми она фотографировалась в антрактах, полюбили униформисты, костюмер и уборщицы. Медведица ни на кого не огрызалась, не вредничала, не пыталась укусить или стукнуть лапой. Когда однажды любопытный енот сбежал и забрался к ней в клетку, привлеченный запахом резаных фруктов, Пуша не обидела воришку, позволила накрыть его сачком и вытащить наружу. Она выучила расписание репетиций и представлений, если к положенному часу ее почему-то не выводили на манеж, трясла решетку и обиженно фыркала. Укротительница навещала любимицу ежедневно, приносила вкусняшки, самолично вычесывала шерсть, разговаривала как с подругой, иногда по ночам выводила пройтись вокруг шапито. Анжелина искренне привязалась к медведице.

Вскоре из цирка увезли Герду — задремавшая после обеда Пуша проснулась от жуткого рева и увидела, как напарницу выволакивают крючьями в перевозку, а Казбек бросается на прутья решетки, надеясь помочь. Тщетно. Люди всегда добиваются того, чего хотят.

Укротительница несколько дней не показывалась в цирке, вернулась бледная, усталая и раздражительная. Угрюмый Казбек в ответ на резкости тоже начал порыкивать и пару раз замахнулся лапой на женщину. Пуша наоборот старалась утешить и порадовать любимого человека, потешно валялась в опилках и пихалась мордой «не унывай». Медведица надеялась — вскоре все станет как прежде. Увы, не стало. Послушная Пуша пользовалась все большим вниманием укротительницы, а со старым медведем начались нелады. Он стал капризничать, работал медленно и неохотно, порой не слушал команд, а однажды преспокойно встал с тумбы и ушел назад в клетку посреди номера. Рассерженная Анжелина кричала на медведя, бранилась и грозила кнутом — укротительница никогда не била животных, но была готова переступить грань.

Спустя небольшое время откуда-то с севера привезли двух молодых медведей — Тюпу и Мальчика. Особых талантов новички не проявили, но старались и вели себя паиньками. Трудолюбивая Пуша помогала им по мере сил, объясняла, подпихивала, журила за непослушание. И молодняк пошел встраиваться в номер. А Казбека почти перестали брать на репетиции. Пару раз жалобным ревом он добивался выхода на манеж, но Анжелина больше не обращала внимания на питомца, не хвалила его за успехи и не прикармливала печеньем. Бедняга вышел в тираж.

Подготовка номера «Трое на трех колесах» почти завершилась, Тюпа и Мальчик лихо выучились колесить на моноциклах по арене, преследуя прекрасную даму в белой пачке. Примадонна Пуша утопала в комплиментах и лакомствах, Анжелина нахваливала ее, фотографировалась с медведицей и сулила великое будущее. Медведица старалась изо всех сил, работала до изнеможения. И однажды, вернувшись с затянувшейся репетиции, увидела, что клетка напротив пуста. Полы уже вымыли и солому сменили, от Казбека осталась лишь тающая ниточка запаха.

Ночью медведице приснился кошмарный сон — перевозка, в которую крючьями волокут Герду, выдирают клочья шкуры, орут, щелкают шамберьерами… только не Герда, а она сама, Пуша, цепляется за прутья клетки. А Анжелина, поигрывая цепочкой, спокойно стоит рядом и насвистывает цирковой марш.

…Открыть замок клетки оказалось несложным делом. Прокрасться мимо сонного сторожа — что конфету отобрать у сестрицы. Острые, страшные запахи города нахлынули на медведицу, ее чуткий нос уловил в какофонии бензина и железа горькую креозотную вонь шпал. Дороги она не знала, оставалось надеяться лишь на зов сердца.

Два с небольшим месяца Пуша пробиралась вперед ночами, стараясь не отходить далеко от железной дороги. Пропитание находила на городских помойках, глубоко в леса старалась не забираться — запахи чащи манили ее, но и пугали тоже. Медведица не помнила дикой свободной жизни и не стремилась к ней. Она всего лишь хотела назад, в родную берлогу. Трижды ей приходилось отбиваться от уличных стай озверелых собак, одна драка стоила ей уха. Несколько раз в нее стреляли, заряд дроби так и остался под шкурой. Пуша отощала до неподобия, стерла подушечки лап об асфальт и гравий, раны ее гноились, живот болел. От затяжных дождей она постоянно мерзла и все чаще проваливалась в глухую дрему. В воздухе пахло зимой и покоем — еще немного и странствие завершится.

Ее подобрали в пригороде — окончательно изголодавшись, Пуша вломилась в булочную и начала клянчить еду, протягивая через прилавок когтистые лапы. Покупатели с криками разбежались, продавщица закрылась в подсобке, кто-то вызвал наряд милиции. Нарушительницу спокойствия собрались пристрелить, но сердобольный капитан обратил внимание на потешные ужимки зверя. «Не иначе из зоопарка сбежала». Медведицу до отвала накормили черствым хлебом, напоили водкой, смешанной со сгущенкой, связали сонную, загрузили в «козлик» и отвезли куда положено.