Сказки старой Англии (сборник)

Я влюбился в прекрасный цветок,
Хоть и знал, что увянет он вскоре,
Что погибнуть придет ему срок
И останусь я в грусти и в горе.

– Правда, трогательно? Последняя строка поется очень низко, на пределе моего голоса. Жаль, что тут нету арфы. – Она наклонила подбородок и набрала воздуху для следующего куплета:

О, не дуйте так буйно, ветра,
Не студите цветочек мой милый!
Хоть подходит разлуки пора,
Разлучаться мне с нею нет силы!

– Замечательно! – воскликнула Уна. – Ну и как, им понравилось?

– Понравилось? Они были потрясены – просто ошеломлены. Если бы я не видела этого собственными глазами, моя дорогая, я бы никогда не поверила, что могу вызвать слезы, настоящие слезы у четырех взрослых мужчин. Ренэ просто не мог этого вынести. Он чувствителен, как истинный француз. Он закрыл лицо руками и прошептал: «Assez, Mademoiselle! C’est plus fort que moi! Assez!»[7] Сэр Артур громко высморкался и вскричал: «Убей меня Бог! Это будет похуже битвы при Ассае!» А отец просто сидел, и слезы струились у него по щекам.

– А доктор Брейк?

– Он подошел к окну и сделал вид, будто смотрит в сад. Но я-то видела, что его толстые плечи вздрагивали, как будто от икоты. Это был триумф! Я бы никогда его не заподозрила в сентиментальности.

– Жаль, что я этого не видела! Как бы я хотела оказаться на твоем месте! – вскричала Уна, от волнения сжимая ладони. Пак прошуршал в папоротнике, вставая на ноги, и большой неловкий июньский жук с размаху врезался в щеку Уны.

Пока она терла щеку, послышался голос миссис Винси: она извинялась, что Пэнси нынче опять закапризничала и она из-за этого не успела вернуться раньше помочь Уне процедить и слить молоко.

– Ничего, – отвечала Уна, – немного подождать не вредно. Это что там, старушка Пэнси топочет по нижнему лугу?

– Нет, – сказала миссис Винси, прислушиваясь. – Больше похоже на коня, скачущего по лесу небыстрым галопом. Но там нет никакой дороги. Ага, это, наверное, один из Глисоновых жеребят вырвался за ограду. Проводить вас домой, мисс Уна?

– Спасибо, не стоит. Что мне сделается? – сказала Уна и, спрятав свою скамеечку за ствол дуба, быстро зашагала домой сквозь проходы, которые старик Хобден нарочно оставлял для нее в зеленых изгородях.

По пути в Брукленд

Немало успел повидать я на свете —

    И вновь я дурак дураком:
В лесу на дороге я девушку встретил,
    В Брукленд идя прямиком.

           Цветут огоньки лесные —

           Да некому оборвать.
           Навеки одна мне отныне нужна,
           И век мне о ней тосковать!

В ту ночь было душно, спирало дыханье,

    Зарницы сверкали вдали,
И странное шло колдовское сиянье
    Откуда-то из-под земли.

Лишь раз улыбнулась, лишь раз оглянулась

    И молча ушла она прочь.
Но сердце в груди моей перевернулось
    И ум помутился в ту ночь.

Зачем, о зачем бередишь ты мне душу,

    Веселый венчальный звон?
Скорее утопленник выйдет на сушу,
    Чем буду я обручен!

Скорей уродится ячмень и пшеница

    На пашнях морского царя,
Чем на другой соглашусь я жениться
    И встану у алтаря!

Скорее уйдут под волну приливную

    Холмы со стадами овец,
Чем я позабуду свою дорогую,
    С другою пойду под венец!

Хочу одного я: дорогой лесною

    Под ливнем брести напрямик
И ту, что в ночи повстречалась со мною,
    Увидеть еще хоть на миг.

           Цветут огоньки ночные —

           Не тронуть, не оборвать.
           Навеки одна мне отныне нужна,
           И век мне о ней тосковать!

Перевод М. Бородицкой

Нож и кремень

Перевод М. Бородицкой