Сказки странствий

Это оказалось логово, устроенное в небольшой пещере, словно созданной для того, чтобы в ней поселился зверь. Сильный запах, осколки костей и ворсинки шерсти говорили мне, что не ошибся.

Почему я пролез внутрь? Что за дикая безрассудность подвигнула меня на такое нелепое действие? Надеялся на то, что зверь не придёт? Что он давно покинул своё логово? Или просто закрыл глаза на опасность, в надежде найти тихое пристанище от дождя и ветра?

Очутившись внутри, измерил взглядом пещеру: метра полтора на два, потолок низкий, но не настолько, чтобы задохнуться в случае, если занесёт снегом: я словно предчувствовал худший вариант. Прополз вглубь, лёг подальше от входа и ещё раз мысленно проверил запас продуктов: на сутки хватит, а весенняя буря дольше и не протянется. Притих, присмирел. С полчаса вслушивался в звуки снаружи, убирая из-под себя острые камни, а потом понял, что кто-то идёт: то ли ветка хрустнула, то ли мои напряжённые нервы были наготове. Вжался в стену; нож – в рюкзаке: мне и в голову не пришло достать его: на зверя – с ножом?!

Она вошла очень тихо, сначала – просунув голову, принюхиваясь и озираясь, а затем протиснула всё тело сквозь узкий лаз и взглянула на меня круглыми, жёлтыми, очень спокойными глазами. Леопард!

  От страха я вначале принял её за ягуара, но потом вспомнил, что в тайге ягуары не живут. Передо мной стояла самка редчайшего дальневосточного леопарда! Пятнистая морда, короткие чуткие уши, длиннющий гибкий хвост. Вся – напряжена, вся – собранность и готовность мгновенно ринуться обратно…

  Я обомлел. Дыхание прекратилось. Медленно перевёл дух. Леопарды не нападают на людей, обычно они миролюбивы, но в такой ситуации… Я занял её дом, и эта кошка имела полное право на агрессию. Но она повела себя иначе: минуту или две внимательно рассматривала меня, очевидно, решая, как ей быть, затем перестала дрожать хвостом и легла. Глаза устремлены на меня и – ни звука! С её шерсти стекала вода, а по моему лицу тоже текли капли горячего пота, и я осторожно поднял руку, чтобы стереть его. Вот тут она забеспокоилась! Звук, который я услышал, напомнил смесь громкого мурлыкания и рычания, какое-то хриплое «хр-р-р». Мне пришлось прекратить движение и опять замереть. Лежал и ждал, пока пот высохнет. Наконец, кровь потекла ровнее. Я задышал…

Прошло не меньше часа, прежде чем я понял, что есть меня она не собирается. Выгонять – тоже. Но моя активность её раздражала. И тогда я заговорил. Сначала тихо, затем – всё громче и громче. Зачем я это сделал? Да кто ж его знает! Может быть, чтобы успокоить её, может быть, чтобы успокоиться самому. Или потому, что мне требовалось какое-то движение, пусть даже речевое. Она отреагировала мирно: вслушалась, прищурилась, вслед за тем расслабила тело и спрятала когти. О, когти! Известно, что при ходьбе хищные кошки убирают их в специальные углубления на лапах и лишь в случае необходимости выпускают. Она это делала каждый раз, когда бывала напряжена, чем приводила меня в состояние затаённого ужаса.

Итак, она убрала свои когти, и тогда я решил пошевелиться: тело давно требовало перемены положения. Не повышая голоса, очень медленно приподнялся и сел. Казалось, она удивилась, увидев меня высоким.

– Что? Думала, я ползаю, как тюлень? Ты же наверняка видела человека, и не раз.

Я продолжал говорить всё, что приходило в голову, и вдруг заметил, что назвал её леопардессой.

– Нет, милая, ты хоть и красавица, но каждый раз величать тебя «леопардесса»? Это уж извините! – подумал, прислушался, улыбнулся: – Инесса! Да, Инесса. Нравится имя?

И облегчённо вздохнул: будто, назвав дикую кошку по имени, подружился с ней.

– Хочешь знать, как зовут меня? Александр. Что, длинновато? Ну, не рычи, не рычи! Дождь за окном, куда я пойду?

Снаружи стало тише, и я, пожалуй, рискнул бы выбраться и отправиться домой, но – переступить через лежащего у входа леопарда?!

Устав сидеть, я опять лёг. Но скоро продрог и  покосился на рюкзак: там лежали спички и паек. Однако позволит ли она разжечь костер? Не рассвирепеет ли? Я опять заговорил, и так, под музыку собственного голоса, достал консервы и нож.

– Нет, пугать тебя я не стану, не такой уж эгоист. Сначала поедим. Что тут у нас? Тушёнка. Тушёнку любишь? А с хлебом? Сейчас я такой бутерброд сделаю! Тебе тоже дам попробовать. Инесса…

Мне нравилось повторять её имя: леопардесса, Инесса…

  Казалось, она не возражала, чтобы я перекусил. Но когда в воздухе запахло тушёнкой!

– Да ты голодна! – догадался я, видя её напрягшееся тело. – Это мы поправим. У меня немного, но с тобой поделюсь.

И, сделав себе два бутерброда, остальное придвинул ей. Нужно было видеть эту реакцию, и слышать это «хр-р-р», в котором – и напряжение, и осторожность, и желание! Вы хотите сказать, что леопарды не едят тушёнки? Едят, и ещё как!

Вначале её пугала банка. Она не могла понять, почему из неживого предмета идёт такой аппетитный запах. Я тем временем активно демонстрировал ей съедобность такой пищи: жевал бутерброд. Наконец, она решилась, её морда вытянулась, длинный и гибкий язык лизнул…