Сказки странствий

– Это перспективное дело, кораблей становится всё больше, приборы – точнее, и это то, в чём я немного разбираюсь.

– Мой капитан, – улыбнулась она.

– Капитаном мне уже не быть, пожалуй, никогда.

Они вернулись в гостиницу, и Анна принялась переодеваться. К её великой досаде, крючки у платья оказались на спине.

– Ричард, – попросила она, выглянув в коридор: он стоял у окна. – Мне нужна горничная.

– Ты не можешь одеться?

– Я почти одета, но не могу застегнуть платье.

Он ушёл, но скоро вернулся.

– Хозяйка послала служанку в порт за продуктами, а сама не может прийти: занята с гостями.

Анна растерянно смотрела на него.

– Повернись, – решительно сказал он, закрывая за собой дверь.

– Ричард! Нет!

Но он уже развернул её за плечи.

Её кожа светилась тончайшей белизной. Осторожно, едва дыша, принялся Ричард закреплять застёжки. Но как ни старался держать себя в руках, его лоб моментально покрылся испариной. Даже ночью, держа её в объятиях, он не волновался так сильно. Наконец, застегнул, повернул к себе и крепко-крепко прижал.

– Анна, останься…

Ей показалось, что сейчас весь мир расколется надвое! Ричард, Ричард! Как я могу сказать тебе «нет»? И как я могу сказать тебе «да»?!

Они сели в карету, лошади тронули. Анна ни на секунду не выпускала его руки. Не плакала, но на сердце было глухо и тяжело, будто чёрный мрак разлился в груди. Всю дорогу оба молчали, но иногда Ричард поворачивал Анну к себе и целовал.

Наконец, показался плавный изгиб бухты. Красивый дом, к которому направлялся возница, стоял на возвышении, в тёмно-зелёной рамке кедров и сосен. Карета немного покружила по изгибам дороги и остановилась перед воротами. Ричард глянул в лицо Анны, словно желая что-то сказать, проститься, но и он, и она понимали: медлить нельзя – возница мог оказаться слишком разговорчивым и передать свои опасения слугам. А потому капитан тут же вышел и слегка отстранённо подал руку даме. В доме захлопали двери, кто-то выглядывал в окно.

– Ричард, зайди, – умоляюще взглянула Анна. – Хоть на минуту.

Капитан склонил голову:

– На минуту – конечно.

Старый слуга, которого Анна тут же узнала, гостеприимно и радостно открывал ворота:

– Миледи, мы давно вас ждём! Хозяин приказал каждый день растапливать камин в вашей комнате…

– Сэр Генри дома? – спросила Анна.

– Нет, он на верфи, но я сию минуту пошлю за ним.

– Не спешите, мне нужно отдохнуть и принять ванну.

Ричард удивлённо взглянул: «как быстро меняется тон женщины, привыкшей повелевать! Впрочем, ничего удивительного. Она – хозяйка, вернувшаяся из путешествия. Ну, а я…» Он хотел попрощаться и сесть в карету, но Анна, рискуя быть скомпроментированной, схватила его за рукав.

– Андре, накройте стол с лёгкой закуской и подайте чаю, – обратилась она к слуге.

– Андре? Вы – француз? – спрашивал Ричард, поднимаясь по ступенькам.

– Мой отец из Нормандии, сэр, а мать – англичанка.

В просторном холле капитан огляделся. Изящная, лёгкая постройка, со вкусом изготовленная мебель, но чувствуется, что дом ждёт женщину, которая превратит его в уютное гнездо.

– Анна, – обернулся к ней.

Она не смотрела вокруг, лишь на него. Казалось, ей безразлично всё, что её окружает.

– Останься! – одними губами прошептала она.

– Не могу. Ты же знаешь, я должен вернуться, и чем скорее, тем лучше.

– Тогда выпей чаю.

– Кажется, здесь кто-то забыл: я – моряк, а когда капитан на вахте, ему никто не подносит чай с бисквитами.

Шутка помогла, она улыбнулась. Он поклонился: глубоко, сдержанно, помня, что вокруг много внимательных глаз.

– Ты дома, наконец. Прощай, – и направился к выходу.

Но вдруг остановился.

– Совсем забыл… – он достал из кармана несколько листков. – Утром я сделал наброски. Если сочтёшь возможным, передай это своему мужу.

Анна развернула письмо.

– Здесь чертежи. Помнишь, мы говорили об усовершенствовании кораблей? Конечно, каждую деталь нужно просчитывать, но это сделает ход лёгким за счёт дополнительного угла…

– Я передам ему, Ричард. Непременно.

Капитан поклонился и вышел. Едва он скрылся за дверью, силы оставили Анну, она упала на стул и с невероятной болью вслушивалась в шум отъезжающей кареты.

* * *

«Дорогой Ричард! Прошло семь месяцев, в которые я ничего не слышала о тебе и не решалась писать, но изменившиеся обстоятельства понуждают меня взяться за перо. Мой муж скончался. Это произошло так внезапно, что я разбита, раздавлена. Я совершенно одна. Друзей нет, помощи – тоже. Мой отец не может приехать, так как на его попечении – младшие сёстры.

Ты однажды сказал, что, если мне понадобится поддержка, я могу позвать тебя. Я зову. Приезжай.