Сказки темного города. Иллюзия

Чувствуя, как на глаза набегают слезы, я взяла карты в руки и начала их перетасовывать. Равер молча наблюдал за мной. Когда мои дрожащие пальцы раздали карты, я подняла голову и с ненавистью посмотрела на вервольфа.

– Ваш ход, – нехотя проговорила я. – У вас ведь более крупная ставка.

Равер, даже особо не разглядывая карты, положил одну из них на стол.

– Эли…Она вас не любит, – побив его ход, выдавила из себя я, пытаясь разговором отвлечь Равера от хода игры, дабы попытаться влезть ему в голову, ведь, судя по картам в моих руках, выиграть мне не светило и близко.

– Я тоже ее не люблю, – пожал плечами мужчина, скинув одну из карт. – И мне не ее любовь нужна, а наследник.

– Но вы ведь хранитель, – наблюдая за реакцией мужчины, проговорила я.

– И что? – повел он бровью.

– Вы не имеете права лишать будущего девушку, которая уже любит.

Красивые губы мужчины тронула едва уловимая улыбка.

– Ведьмины сказки, – наконец ответил он после нескольких секунд молчания.

– Ой ли, – повела я бровью, заметив едва уловимо изогнувшуюся бровь.

– У меня уже была жена, – помолчав, сказал Равер. – Это первого брака касается такая история, Марион. Когда твой первый партнер гибнет…эти сказки уже более не касаются хранителей. Далее я могу жениться на ком угодно.

– Но так нельзя, – враз проговорила я, чувствуя, как сердце отчаянно сжимается от боли за Стеора. – Они любят очень друг друга. Вы им жизнь сломаете…обоим.

Равер оторвал взгляд от карт и пристально посмотрел на меня.

– Скажем так…Стеору может и сломаю. Но вот Элеоноре…Кто такой Стеор и что он сможет дать ей? Неужели ты думаешь, что неопределенная жизнь в качестве жены наемника – это предел мечтаний такой девушки, как Элеонора? Сможет он дать ей беспечное будущее, да что там ей…что он сможет дать их детям? Не пойми какую судьбу полукровок? Стеор не примет обращение, более чем уверен, а в вашем государстве быть полукровками – это ох какое подвешенное состояние. Ни денег, ни достойного дома. Ему нечего предложить ей.

– А вам есть что, – съязвила я.

– У меня есть все, чтобы женщина была более чем обеспечена и даже сверх того.

– Но у вас нет главного, – враз отрезала я. – В вас нет любви к ней. Допустим можно отбросить то, что Эли любит Стеора. Но вы ведь не любите ее, а ваши женщины ох как чувствительны к такого рода чувствам. Один на всю жизнь…так ведь раньше было. И против этого очень трудно идти. А в случае с Эли что? Один на всю жизнь? И кто он, этот один единственный? Мужчина, который ее не любит. Да она загнется подле вас, – презрительно скривила я губы, окинув взглядом Равера. – Ведь то, что я видела, дает мне право говорить об этом. Вы не умеете любить, ваше высочество. А кто не умеет любить, тот должен быть или сам, или женщину выбрать такую, для которой больший вес будет иметь то, какое количество драгоценных побрякушек вы сможете ей купить, а не то, что в сердце вашем пустота, которую вряд ли кто сможет заполнить собой. Выберите себе кого другого. Тогда будет и вам счастье, и ей.

– Элеонора из хорошей линии крови, – ответил Равер. – Мне другой не надо, – добавил он и положил на стол три туза.

Отчаянно посмотрев на свои карты, поняла, что проигрываю. Собрав всю силу внутри, я начала мысленно проецировать иллюзию на Равера, прекрасно понимая, что он может в любую секунду заподозрить неладное. Но мне было все равно, главное, чтобы заветный сверток оказался у меня. Следующие два хода были такими, как мне нужно. Карта за картой, которые вытаскивал из колоды Равер, были тщательно подменены иллюзорными картинками, и я немного успокоилась. Когда до конца игры оставались пару ходов, я вдруг почувствовала себя нехорошо. Голову в одно мгновение сдавило, словно тисками, на лбу выступила испарина и я поняла, что начинаю терять контроль над тем, что видит Равер. Настороженно посмотрев на вервольфа, который безразлично вытащил карту и небрежно положил ее на стол, я почувствовала, что все начинает плыть у меня перед глазами. В какой-то момент, когда Равер положил последнюю карту на стол, я едва не взревела, поскольку по моим венам словно потекла расплавленная лава. Невероятным усилием воли я стиснула зубы и положила карту с иллюзорной картинкой на стол. Равер повел бровью и пристально посмотрел на меня. Усмехнувшись, он наконец произнес:

– Вот видишь, ничего страшного не произошло. Ты выиграла.

Сказав это, он взял свиток с приказом о казни и подозвал лакея.

– Огня, – спокойно сказал Равер, и паренек спустя минуту принес ему спички.

Равер безразлично взял в руки бумагу и, чиркнув спичкой, поднес ее к огоньку. Когда свиток догорел, боль меня вдруг отпустила так же внезапно, как и накатила. Едва не застонав от облегчения, я выдавила из себя улыбку.

– Спасибо, – только и проговорила я, глядя на то, как догорает столь нежелательная для Стеора бумага.

– Это тебе спасибо, – ответил Равер. – Прекрасно играешь.