Сказки темного города. Соната

– В любовницы мужчины всегда себе берут таких, – раздраженно хмыкнула она. – А вот женятся на других. Взять хотя бы Данта. Ты тоже не блещешь красотой по сравнению с теми, кто с ним в постели кувыркается, но это ведь не мешает ему просить твоей руки.

Услышав это, я пару мину молчала, пытаясь сообразить правильно ли все услышала.

– Только не говори, что не знаешь, – хмыкнула Ингрид.

– Не знаю. Я ничего не знаю, – хрипло прошептала я.

– Ну, Элис, – усмехнулась Ингрид, – нам выпала честь сообщить такую ошеломляющую новость будущей невесте наследника ковена. Была бы рада сказать, что принесла хорошую весть и что мне потом воздастся, да только по твоему виду сразу понятно, что вряд ли, – девушка нахмурила брови. – Ты что, правда ничего не знала?

– Откуда вы это вообще взяли? – зашипела я на сестер.

– Наша мать с ее величеством утром разговаривала, и та поделилась с ней тем, что Дант ей выдал сегодня. Ее величество не в восторге от его решения. Это так, к слову. Но мы все думаем, что она рада хотя бы тому, что ее ветреный сын наконец-то остепенится и что в жены он выбрал по крайней мере девушку из нашего ковена, а не притащил ее с земель, принадлежащих темным. Его же всегда манило нечто, что приходилось бы укрощать, – Ингрид многозначительно повела бровью, ведь явно была в курсе того, что со мной произошло за последние дни.

Страшный сон. Не менее. Вот почему отец стал таким ласковым. Он просто хотел подготовить меня к столь ужасной новости.

– Ой, только не говори мне, что в ужасе от услышанного, – протянула Элис, закатив глаза.

– Не то слово, – прошептала я, ища взглядом в толпе отца.

– Ну так откажи ему, – усмехнулась Ингрид, тряхнув копной темных волос. – Найдутся другие желающие занять место на троне подле Данта.

– И я даже знаю кто, – хихикнула Элис, толкнув ее локтем. – Да только уже все, занято место в гнездышке, дорогая Ингрид. Не та птица будет высиживать королевских птенцов.

– Рот закрой, – зашипела на нее сестра. – Еще неизвестно, одобрит ли совет брак с ней.

– А ты думаешь есть кто-то, кто откроет рот против решения Данта? – хмыкнула Элис.

– Наш отец, например, – вздернула свой острый носик Ингрид. – Он за чистоту крови правящих, а в ней течет и темная, это не всем придется по нраву, – повела она бровью. – Да и, кроме того, с такой-то подноготной неясного рождения, – она окинула меня презрительным взглядом.

– Ингрид, замолчи, – оборвала речь сестры Элис.

– Ты что имеешь ввиду? – процедила я сквозь зубы, едва сдерживая злость, поскольку за такое короткое время столько всего обрушилось на меня, что я просто не могла уже воспринимать спокойно какие-то витающие вокруг меня недомолвки.

– И про Данта не знаешь, и про мать свою. Интересная ты, Амаль. Ты хоть вообще чем-то интересовалась из того, что касается твоей жизни? Или годы под крылом твоей темной странной тетки и тебя такой же сделали? – сказав это, она развернулась и пошла к группе молодых женщин, которые то и дело бросали взгляды в мою сторону, явно обсуждая ту же новость, которую до меня донесла Ингрид.

– Не обращай на нее внимание, – провела по моему плечу Элис. – Она просто с того самого момента, как узнала о решении наследника, сама не своя ходит. Она и правда думала, что именно ей выпадет столь завидная участь надеть корону в будущем, ведь Дант некогда оказывал ей знаки внимания, но, скорее всего так, играючи. Куда Ингрид до него. Он не любит, когда ему в рот с благоговением заглядывают. А ты – это другое. Весь двор обсуждал то, что ты там во дворце натворила. Любовница Данта до всех ушей донесла о некоей маленькой взбешенной бестии, которая самому наследнику не побоялась наговорить кучу гадостей.

– Бог мой, ну я и дура. Знала бы, лучше бы на коленях перед ним ползала со слезами на глазах, – прошептала я, чувствуя, как бешено стучит сердце.

– А ты, я вижу, так и не поборола той неприязни к нему. Все такая же, как в детстве, – усмехнулась Элис.

– Да не в этом дело, – я провела ладонью по лбу, покрывшемуся от напряжения испариной. – А что она имела ввиду насчет моей мамы? – пристально посмотрела на близняшку, которая враз сомкнула губы в недовольную линию.

– Я не хочу говорить, – отрезала она. – Это могут быть лишь сплетни. Но сплетни очень жестокие. Кто мы такие, чтобы порочить память женщины, которой уже давно нет?

– Элис, пожалуйста, – строго проговорила я.

– Нет, – ответила жестко та.

Видя, что говорить она ничего не намерена, а кроме как от нее, я точно ни от кого более не добьюсь ответов, я подошла к ней ближе и прошептала:

– Если скажешь мне все, что знаешь, я сделаю так, что отец обратит на тебя внимание.

Взгляд Элис враз стал заинтересованным.

– И как ты это сделаешь? – прищурила она свои лисьи глаза.

– Это моя забота, – я едва смогла выдавить из себя улыбку.

– И все же, – не унималась девушка.