Сказки темного города. Ворон

Бегло окинув глазами написанное, я перевела взгляд на кулон. Осторожно раскрыв створки, я едва не уронила его из рук, поскольку на меня оттуда смотрел миниатюрный портрет еще молодой Дороти. Едва сумев совладать с собой, я перевела взгляд на Мэльвину.

– Почему ты не сказала ему? – спросила я.

Девочка нахмурила брови, затем проговорила:

– Я не знаю, как он среагирует на это. Он как-то был обмолвился, что женщина, отдавшая отцу своего ребенка и ни разу не появившаяся в его жизни не достойна называться матерью, и что хорошо, что он не знает, кто она, мол его неприязнь так хотя бы не имеет конкретного объекта.

– Это он тебе так сказал?

– Нет, – мотнула головой Мэльвина. – Дамиану.

– Подслушивала значит, – едва улыбнулась я, посмотрев на кулон. – А мне почему решила сказать об этом?

– Не знаю, – пожала она плечами. – Ты мне нравишься. Рафаль я сказать об этом не могу, мало ли, Сайфер будет ругать меня потом за то, что рассказала такое личное прислуге. А ты…может ты подскажешь, как лучше поступить? Говорить или пусть это останется тайной? Старый герцог, скорее всего, сам хотел сказать ему, да не успел, но на всякий случай спрятал эту информацию в тайнике. Хотя зачем? Комод так мог простоять невесть сколько времени, пока его кто-то решил бы сдвинуть, и Сайфер так никогда бы и не узнал о том, что прима королевского театра, эта красавица-актриса – его мать. Хотя, я не понимаю, почему она так до сих пор и не сказала ему сама об этом. Такой сын у нее, ей есть чем гордиться. Может боится, правда, – пожала плечами девочка.

– Давай так, – подумав сказала я. – Я заберу у тебя и кулон, и медальон. А сама пока попытаюсь понять, как он воспримет, если я ему расскажу о таком. Идет?

– Идет, – облегченно выдохнула девочка, которая явно была рада сбыть с рук знание о такой сфере жизни своего опекуна.

– Мадмуазель Марлин, – послышалось откуда-то из другого крыла.

– Надо идти. Рафаль уже зовет, – нехотя проговорила я. – Собираться нужно в театр.

– Иди-иди, – улыбнулась Мэльвина. – Сайфер жуть как не любит ждать. Я один раз с ним в театр ходила, так, пока одевалась, выслушала целую тираду о том, что нельзя так безответственно относиться к тому, что тебя кто-то ждет, пока ты прихорашиваешься. Назначено выйти во столько, значит ни секундой позже, – грозным басом проговорила девочка. – Военный, что с него взять.

Я улыбнулась на эти ее слова и вышла из комнаты, прижимая к груди кулон и письмо. Едва только дверь за мной закрылась, у меня едва ноги не подкосились. Дороти…настоящая Дороти – мать Сайфера. Вот откуда у актрисы и такой дом, и такое положение, и такие деньги. Отец Сайфера хорошо обеспечил ту, которая ему наследника подарила. А наши…наши убили ее и заменили на подделку, метаморфа, который держал ее образ. Да если Сайфер узнает, он шкуру живьем сдерет с теперешней Дороти. Пока мы не выберемся, о том, что нашла Мэльвина, знать никто не должен, иначе…метаморфы хоть и могли держать образ кого-то, но память, память-то им была не подвластна. Спроси что Сайфер у Дороти и все, он в два счета поймет что к чему. Засунув письмо и кулон поглубже в лиф платья, я открыла дверь в свою комнату, где меня уже ждала суетящаяся Рафаль.

– У вас полчаса, не более, – проговорила она, наспех прихватывая ниткой оторвавшееся украшение на платье.

– У меня столько времени, сколько мне будет необходимо, – недовольно бросила я, проходя в ванную.

Закрыв за собой дверь, быстро вытащила из декольте подвеску и письмо, которые сразу же запрятала в дальний угол стоявшей на полу тумбы. Выдохнув, наспех вымылась и вернулась в комнату.

– Что-то случилось? – задала вопрос Рафаль, пристально посмотрев на меня.

– Нет, – пожала я плечами. – Что может случиться?

– Не знаю. Вы какая-то напряженная.

– Ничего, все нормально. Просто расстроена немного из-за Бэсс, – наспех придумала я оправдание для своего состояния. – Она стала другой немного. Мне даже не по себе от того образа чопорной дамы, которая сегодня встретила меня.

– Ну, всем нам нелегко в это время, – проговорила Рафаль, зашнуровывая на мне корсет. – Кто-то ломается, кто-то старается сохранить себя.

– А Сайфер? – спросила я и тут же замолчала.

– Что Сайфер? – усмехнулась женщина.

– Он изменился с того времени, как стал командовать армией кораксов? Вы же знали его еще ребенком. За такое время…ему много приходилось принимать сложных решений. Решений, который так или иначе влекли за собой гибель. Это не могло не сказаться на нем.

Рафаль молчала пару минут, застегивая пуговки на моих рукавах, затем проговорила:

– Он всегда был сдержанным. Даже в детстве. Отец его, покойный герцог, был чрезмерно строг с ним. Растил идеального солдата. Поэтому, я даже не знаю насколько время, проведенное на поле боя, изменило его. Белые кораксы, мне кажется, очень сильные личности, так что…А насчет принятия сложных решений, то он всегда идет путем минимальных потерь. Даже со стороны врага, – повела бровью Рафаль. – Это о чем-то да говорит.

– Да ну, так не бывает, – чувствуя, как по спине прошелся жар от поднимаемой темы, я даже вздрогнула.