Сказки темного леса

Мне поверили, и только Строри (чуждый топографического кретинизма) оставался непреклонен. Но ему пришлось согласиться с мнением большинства: мы уложили свои нехитрые пожитки и сели в автобус. Расположившись на потертых сиденьях, мы провожали взглядом деревню Сосново — череду деревянных домов, покосившиеся от времени заборы и старую свиноферму. Автобус, урча мотором и мерно покачиваясь, мчал по шоссе через заболоченный лес. Стремительно темнело, вскоре пейзаж за окном стал практически неразличим. Тьма упала на мир, скрадывая очертания предметов, так что вместо окружающего пейзажа мы видели в стеклах лишь свои размытые отражения. Смотреть стало не на что, и я прикорнул у окна, положив голову на руки. Как мне показалось, всего на секундочку.

— Петрович, проснись! — голос Панаева ворвался в мой сон. — Приехали!

Подхватив рюкзак, я поднялся с сиденья и вылез из автобуса. Стояла жуткая темень, после освещенного салона на улице почти ни черта было не разглядеть. Кое-как виднелись лишь бетонная громада автобусной остановки, темная череда двухэтажных домов и далекий электрический фонарь.

— Подберезье, — сухо констатировал Строри. — Что теперь?

— Шпарим дальше по шоссе, — с легким сердцем заявил я. — Отсюда до Новгорода должно быть совсем недалеко!

— Да с какого хуя?! — взбеленился Строри. — Мы же в Псковской области!

Но мы не стали его слушать. Похватав рюкзаки, мы двинулись по ночной трассе сквозь Подберезье, за какие-нибудь двадцать минут оставив поселок далеко позади. Вышла луна, в ее бледном, мертвенном свете стали видны раскинувшиеся вдоль дороги колхозные поля. Шоссе серебристой лентой струилось сквозь эту бескрайнюю перспективу, каждый наш шаг эхом разносился в установившемся относительном безмолвии.

Было очень холодно. Казалось, что лунный свет стал вдруг ледяным, что его прикосновения обжигают. Мы шли молча, постепенно все ускоряя шаг, покуда на нашем пути не повстречалась ржавая вывеска, едва различимая в сгустившемся тумане: «Новгород — 330 км».

— Ну что? — издевательски осведомился Строри. — Как по-вашему, дойдем мы дотуда к утру?

— А… — я на время утратил дар речи. — Так ведь…

— Что я вам говорил? — продолжал Строри, в голосе которого явственно были слышны характерные победные нотки. — Это Псковская область!

— Чему ты радуешься? — разозлился Браво. — Вот попадалово!

— И где мы теперь будем ночевать? — вступил в разговор Тень. — Может, поищем какой-нибудь сеновал?

— А с утра что? — спросил Браво. — Нет, ночевать придется в Подберезье. А там как-нибудь впишемся на утренний автобус и доберемся до Локни. Другой мазы тут нет. Пришлось нам поворачивать назад. Ночевать в поле не хотелось, но и Подберезье вызывало у меня определенные опасения. Местная гопота славится едва ли не на всю область, а у нас не было ни времени, ни средств на то, чтобы налаживать с ними отношения.

— Блудняк это! — высказался я. — Неизвестно еще, что из этого выйдет!

— Я там церковь видел, вроде, — заявил Браво. — Попросимся к попу на постой, авось господь не оставит нас в своем промысле!

Через полчаса мы отворили калитку в дощатом заборе и гурьбой вошли на полутемный церковный двор. Впереди виднелась невысокая деревянная часовенка, окна в которой были забраны частой металлической решеткой, с аккуратной пристройкой — жилищем местного попа.

— Во имя Господа! — кулак Браво гулко ударил в церковную дверь. — Отче, будь милосердным, отвори бедным путникам!

Ответом были мгновения напряженной тишины. Затем послышался скрип половиц, тихий шорох, и в окне на мгновение мелькнуло чье-то бородатое лицо. Затем все опять смолкло.

— Святой отец! — снова заколотил в двери Максим. — Пусти переночевать!

Но все без толку: поп, видать, успел разглядеть за окном наши лица и почел за лучшее затихариться.

— Кончай колотить, Максим, — попросил я. — А тот как бы он за ружьем не сходил. Пошли отсюда.

Следующий час мы провели, прячась от ледяного ветра внутри бетонного короба автобусной остановки. По ходу этих посиделок мы раззнакомились с припозднившимся местным мужиком (он представился дядей Толей), который угостил нас куревом, а заодно повел с нами вот какой разговор:

— Вы, парни, случаем не та молодежь, которую пригнали наше болото охранять?

— Ну… — начали мы, не зная еще, что выйдет из этой беседы. — Может, и так. А ты почему спрашиваешь?

— Хочу, парни, чтобы вы знали… — тут дядя Толя вынул изо рта «Приму» и смачно сплюнул прямо себе под ноги. — Знали, что тут на самом деле творится! Вы что себе думаете — вы заповедник приехали охранять?

— А… — от такого захода мы поначалу несколько прихуели. — А разве нет?

— Нет, — спокойно и немного печально ответил дядя Толя. — Нету тут никакого заповедника! Раньше ведь как было? Выйдешь на болото — вот тебе и зверь, и рыба, и ягода, и грибы. А сейчас что? Отравили нашу землю, под корень все извели!

— Кто отравил? — не поняли мы. — Дядя Толя, ты о чем?