Сказки темного леса

Вечером тридцатого числа мы покинули Городской Штаб, навсегда оставив позади оперативную природоохрану — преступную и справедливую, необходимую и в то же время бессмысленную — непростое дело, в течение последних лет заставлявшее быстрее колотиться наши сердца. Но мы не могли уйти, не попрощавшись — так что в конце этой мелодии прозвучал завершающий аккорд. На площади возле Витебского вокзала расположено сразу два елочных базара — один справа, а второй слева от центрального входа. В течение кампании мы скидывали на эти базары огромное количество елок, покуда нам не пришла в голову оригинальная мысль: забрать все елки с одного базара и продать на другой.

Так мы и сделали: под пронзительные крики хозяина базара перетащили елки через площадь и покидали их в сетчатый загон. Хозяин второго базара не посмел нам отказать, и через несколько минут мы уже садились в метро, довольно шурша «свежезаработанными» деньгами. Это стало последним нашим деянием на ниве природоохраны — мимолетным росчерком, маленьким, но приятным штрихом.

1999–2000. Искры уходящей эпохи

Вейся, наше знамя!

«Кто людям помогает, тот тратит время зря.

Хорошими делами прославиться нельзя!»

С. Шапокляк

Время нашего повествования подходит к концу, так что пришла пора отставить в сторону утомительные подробности, сменить объектив и взглянуть на события с точки зрения расширенной перспективы. Ради этого мы немного изменим устоявшийся порядок подачи материала: сначала дадим общую оценку событий вокруг нашей организации за последующие несколько лет, и лишь после этого откроем читателю те несколько историй, которые мы специально приберегли на потом. Начнем с того, что наш праведный труд, о котором вы читали в предыдущей паре глав (1997, 1998), не остался незамеченным. Наши недоброжелатели из «СПб Института подростка» (В. А. Гущин и А. Э. Лустберг) составили и распространили несколько «информационных справок», подкрепленных их положением социальных педагогов и кипой горячих «депутатских запросов». Половина из этих бумаг предназначалась Комитету по Лесу и Госкомэкологии, треть ушла к ментам, а остатком Гущин с Лустбергом бомбардировали всевозможные службы — от муниципальных управлений до ФСБ. Речь в таких «документах» шла вот о чем: