Сказки темного леса

Если вас посещают какие-то сомнения, дескать, целесообразно ли использование в таких целях наркотических или психотропных веществ — обратитесь к опыту предков. Из него следует: не существует цели, более оправдывающей применение подобных препаратов, чем намерение соприкоснуться с миром волшебства. Буквально, это освященное историей предназначение таких веществ, а нас еще в школе учили, что инструмент всегда следует использовать по назначению.

Зная этот секрет, вы легко сможете путешествовать в волшебный мир. Можно, конечно, выдвинуть против этого способа существенные возражения: что это за волшебный мир такой, противоречащий всем объективным человеческим представлениям, плоть от плоти иллюзии, галюн на галюне? Подождите критиковать, пока сами всего не увидите. Что считать объективной реальностью, то вопрос между людьми сугубо договорной, а если вы иного мнения, то вот вам контрпример:

«В деревне Солеваново, возле Кожищ, жил охотник дядя Миша и механик Степан. Как-то раз Степан углядел на опушке у верхнего поля голую бабу с оленьими рогами на голове. Было это через два года после того, как Степан по пьяни в болоте совхозный трактор утопил.

— Смотри, Мишан! — закричал он. — Экое диво!

Но дядя Миша ничего подобного видеть не захотел. Вышел спор, а судить его взялась дяди Мишина жена.

— Хуйня, — заявила она авторитетно. — Быть такого не может. Степану бабы от недоебита мерещатся, а рога потому, что ему Машка с Каримом-пастухом изменяет. На том и порешили — Миша, дескать, во всем прав, а Степана выставили мудаком. Степан этим неудовольствовался и позвал людей — Федора-кузнеца, Семена Рябого и его деда Никодима Захарыча, на всю область известного начетчика и колдуна. Дед выписал всем мухоморного отвару, но Миша и Федор-кузнец пить не стали, а остальные хоть и приссали отравиться, но все-таки выпили.

Пошли к опушке, и там Федор-кузнец и Миша ни хуя не увидели, а вот Степан, Семен Рябой и Никодим Захарыч видели бабу, только не голую с рогами, а босую и с белыми крыльями. Пока они на неё втыкали, Мише ждать остоебенило.

— Пошли, — стал поторапливать он, — ни хуя же нет! Бабы на опушке только мудакам и мерещатся… Семен Рябой на „мудака“ изобиделся, налетел на Мишу, порвал ему ухо и нос поломал. А Федор-кузнец, хоть ничего и не видел, предпочел смолчать. Когда вернулись на деревню, стали этот случай всем миром разбирать. Судили да рядили долго, и все больше вокруг вопроса „Была ли баба?“ ходили. Так как Миша за себя сказать ничего не смог, то его и не слушали, а поверили Никодиму Захарычу.

— Была, — прошамкал он, — возле восьмой межи крылатая отроковица. А Миша её не видел, потому что пьяница и мудак. И добавил еще погодя:

— Думаю я, селяне, что пахать верхнее поле больше нельзя!

Федор-кузнец поперек колдуна решил не выступать, так что на том и порешили: была баба. Степан из-за этого в господа поверил и пить бросил, теперь в совхозе состоит главным механиком. Верхнее поле забросили, а год, в который трактор утонул, по окрестным деревням стали так звать: позатот от лета, когда в Солеваново ангел прилетал.

Так что была ли баба „на самом деле“, на то всем жителям деревни давно насрать. Степан и еще кое-кто из мужиков её как наяву видели и с тем, как именно видели, между собой согласились. Даже Мише Корноухому, ангела не видавшему, осталось кое-чего на память о тех днях, когда он был ещё Миша-охотник. Так что была ли сама причина, али не было — как круги по воде, ширится в жизни людей её следствия. А если и скажет кто потом: „Дескать, не было на меже никакой бабы…“, то тут же остальные ему возразят: „Как же не было, если из-за неё Степан пить бросил, а верхнее поле совсем заросло?“»

Так же и мы, когда путешествовали, не заботились об «объективной реальности». Вокруг раскинулись светлые леса, полные чудес, дела там творились дивные и неизъяснимые, но никто об этом не парился, не беспокоился и не переживал. Было разное, но об этом здесь речь не пойдет.

Мудрость велит: если речь заходит про колдовство, побольше говорить про чужое, плевать да посмеиваться, а про то, что сам видел — молчок. Тогда даже если и захочет кто над тобой посмеяться, как Мишина жена над Степаном-механиком — ан нет, все дело погубит недостаток конкретики. Но было немало и просто потешных случаев. Про них я вполне могу рассказать.

Как-то по зиме мы приехали сюда вдвоем с Крейзи. Снегу было разве что не по пояс, и чтобы устроить себе стоянку, мы вырыли яму и в ней разложили костер. Река недавно замерзла, поэтому вместо воды топили снег. Так и жили — построив себе по краю снежной ямы бревенчатые «диваны». Это своеобразная традиция, а суть её вот в чем. Чтобы жить хорошо и с удобствами, следует построить себе из бревен, палок и одеял удобную лежанку. Каждый конструирует собственную модель, соревнуясь с другими в удобстве и функциональности. Так появляются подлинные шедевры — двухъярусные диваны со спуском к костровой зоне, диваны с подножками, диваны со встроенным тентом, а также «диван-дастархан».