Сказки темного леса

Он устроился на низенькой лавочке с миской лапши и смотрел на мир маленькими злыми глазками, целясь в окружающих огромным дрожащим кадыком. Выглядел Паук так, будто постоянно ожидал колдовского удара из тонких областей бытия — вжал голову в плечи и все время оглядывался. Мы знали про эту его особенность и решили над ним подшутить.

Для этого мы отложили все дела и сели напротив Паука в линеечку, руки на коленях. Мы смотрели неподвижно и пристально, как будто бы сквозь него — и Паук тут же заметил это и забеспокоился. Он сменил позу и начал сучить руками, извлекая на свет целую кучу фенек и артефактов, его зрачки расширились, а губы зашевелились. Если бы кто-то из нас обладал в ту пору волшебным зрением, то наверняка увидел бы множество интересного.

Я не умею смотреть сквозь астрал, но у меня хорошее воображение, к тому же мы неплохо изучили заблуждения Паука. Я почти видел, как заструилось защитным коконом его биополе, и как вспыхнули в разделяющем нас пространстве незримые зеркала. Они преградили путь нашим взглядам, рассеяв большую часть содержащейся в них ненависти и злобы, и тогда Паук выпрямил спину и вздохнул с облегчением. Первый раунд он выдержал достойно — помогли зеркала, но мы смотрели в будущее и не собирались отступать.

Момент завораживал: мы сидели, безмолвно уставившись на Паука, а он вовсю противодействовал нам, напрягая воображение и призвав на помощь собственные галлюцинации. Погода ласкала теплом, плыли по небу перистые облака, и даже я проникся сгустившейся атмосферой неподвижности и тишины. Но пришла пора действовать — и тогда мы взрывными движениями вскинули к плечам свои правые руки. Растопыренные кисти выпрямились в направлении Паука, и он вынырнул из своего сосредоточения, дернувшись, словно от жалящего удара электрическим током.

— Семижды семь раз проклинаем тебя, Паук! — произнесли мы замогильными голосами, а потом наши руки упали и вновь успокоились на коленях.

Этого Паук вынести уже не смог. Секунду он потерянно сидел, вращая глазами, а потом вскочил и бросился к озеру. Там он разделся и принялся лить на себя воду, при этом подпрыгивая и неистово бормоча. Он нарисовал на земле возле мостков широкий круг и развел в нем костер, а затем перепрыгнул через него сам и принялся перетряхивать над дымом одежду. Складывалось впечатление, что он борется не с проклятием, а против внезапно поразившего его множества вшей. Его обстоятельность в делах колдовства поражала, но он пользовался отсталыми методами. Паук потратил полтора часа на ритуал очищения от проклятья, наложение которого заняло у нас не более полутора минут. Легко подсчитать, что за сутки мы успели бы проклясть его этим способом девятьсот шестьдесят раз, и тогда на очищение Пауку потребовалось бы не менее двух месяцев. Ясное дело, что при таком подходе магическая война отнимает слишком много времени и ничем хорошим закончиться не может. Это показал ряд последующих случаев, ну а пока мы удовольствовались и этим: наблюдая с холма, как скачет у озера обнаженный Паук, размахивая руками и семижды семь раз обливая себя тщательно заговоренной водой.

Между тем вечерело: если спать до вечера, то и день недолог, а на эту ночь у нас были большие планы. Неподалеку вознеслись бревенчатые стены Мшистого Замка, и мы всерьез рассчитывали развлечься, устроив его обитателям ночной штурм. Обычно в нем селились парни из коллектива “Рось”, обитатели северных районов нашего города — охочие до драки дюжие пацаны. Их военное братство держалось самых что ни на есть правильных патриотических взглядов и может послужить примером для любой подобной организации. Составляли её Ратибор со своим старшим братом, здоровяк Вига, Бамбук и еще несколько парней. В качестве вооружения они использовали тяжеленные прямые мечи, защитой сильно пренебрегали и много пили, ища в бою не победы, но подвига.

Они привнесли немало оригинальных нововведений, и среди них — особенный тип поединка, который мы называли “Канистра в кругу”. Для этого пять и более человек берут канистру водки и кружки, хватают мечи и выходят в специально очерченный круг. Там они пьют по полкружки водки зараз, а кто хочет — тот пьет и больше. Затем все расходятся по сторонам и начинается свара

— каждый за себя в маленьком кругу, свистопляска дубинок и целая куча увесистых пиздюлей. В ходе таких боев Ратибор не раз удивлял нас вот каким военным приемом. Он шел на противника, высоко подняв меч, и не защищался, спокойно принимая на корпус самые жестокие удары. На них Ратибор отвечал своими — чудовищными по силе и направленными обычно в башку, а объяснял своё поведение так:

— Воин-славянин не должен вертеться в бою, ровно девка, подпрыгивать и юлить. Перед лицом врага нельзя отступать ни на шаг, а еще меньше воину пристало заботиться о себе, защищаться и отбивать чужие удары. В сече нужно больше думать о том, как сразить противника, а не о том, как бы тебе самому уцелеть. Тогда и удача будет, и слава придет.