Сказки темной Руси

Сделав дело, соколик полетел вниз на землю бренную, прямо в избушку на курьих ножках, к матери своей названой, всесильной ведьме Наине.

Прилетел и сообщил ей радостную весть: мол, так и так, сдохла ваша матушка, служанки её схоронили и выбросили тело в черные воды ночного неба.

Вздохнула Наина облегченно и решила начать свою жизнь сызнова да по-ново.

– Авось и мне грешной, счастье крылышком помашет – сказала она весело и опять в дорогу стала собираться.

Ушла Наина на сей раз жить в пустыню, в пещеры Валаамовы, бросив свою избу, как она думала, навсегда. В пещерах тех Валаамовых и обустроила Наина себе дом. Хорошо ей там было, прохладно. Пустым, огромным залам лишь она одна и владычица! Ходит, расхаживает внутри пещер, скучает. А как в сырости сидеть надоедает, оборачивается ведьма вороной черной и летит жертву выискивать. Ежели приметит караван верблюдов с поклажей, так всех караванщиков в головы буйные потюкает. Опосля за ратными витязями вдогонку пускается. О-о, сколько она этих витязей замучила да измором взяла – не счесть уже!

Но однажды попался ей на пути не простой витязь, а вещий. Почуяла Наина в нём себе ровню, да и предстала перед ведуном девой красной. И вроде как сама себя понять не может: нужен ей в мужья этот смерд или нет? А пока ходила ведьма вокруг него, бродила, полюбил её вещий витязь пуще света белого: к сердцу жмёт, замуж зовёт. Но Наина к человеческой любви от рождения не привычная, и жизнью к ней не приучена. Ведьма уж много столетий как привыкла языком матерным со своими мужьями, духами лесными, разговаривать да в срамные игры играть. Хохочет Наина над молодцем, от сердца отталкивает, изгаляется, тепла-ласки не принимает! Ждёт, когда тот на её насмехательства в ответ над ней насмехаться начнёт. И невдомек ей было понять его обид человеческих на шутки её злобные. Потихоньку стал женишок ведьму бесить, гонит она его от дворца каменного прочь. Но тот не уходит, как прилип! Наина рассердилась, в птицу чёрную обернулась и в голову витязя клювом тюкнула, отлетела и смотрит: жив иль мёртв? Затем вновь в девицу превратилась и хихикает. За обидушку, за злобушку пробрало вещего воина, разгневался он не на шутку, решил призвать к себе бога Сварога и выспросить у него о девке колдунье.

Развёл ведун-колдун костёр среди пустыни, кинул в огонь горсть семян волшебной травы Тирлич и приступил к обряду. Что уж он там делал – неизвестно, но Явился к нему великий бог Сварог и спрашивает:

– Ну ври, вещий смерд, зачем ты мой покой нарушил, святую трапезу прервал?

– Не вели казнить меня, великий дух Сварог, ни мечом, ни огнем, ни молнией. Разреши слово молвить. Полюбил я пуще жизни красавицу пустынь Наину. Всю душу она мне выела, а замуж не идет, лишь птицей черной оборачивается и до смертоубийства доводит. Поведай мне, житель неба святого, какого роду-племени земная колдунья Наина?

Удивился на речи такие бог Сварог, да и рассказал добру молодцу о злой судьбе красавицы богини Ягини. А когда узнал всю правду о невесте витязь ратный, осерчал пуще прежнего, заголосил:

– О горе мне, горе! Принял я злую, старую ведьму за светлую, добрую молодицу!

И попросил он у Сварога смерти Ягиневой. Тот ответ держал такой:

– Не может бог богиню жизни лишить, не в силах нам и высшую силу друг у дружки отнять.

Задумался вещий витязь над ответом таким, а потом и говорит:

– Ну тогда сжалься над всеми грядущими молодцами, коим, не дай бог, предстоит влюбиться в сумасшедшую старуху. Отними ты у неё незаслуженную младость, дай ты ей её века да тело дряхлое!

Кивнул Сварог, обещал подумать и исчез. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Наина ещё лет сто, не меньше, младой красавицей жила. А Витязь женился на девушке простой, хорошей; детьми обзавелся и помер на войне в расцвете сил. Помнится, долго тогда Наина от вести о смерти жениха своего среди пустыни хохотала. Так сильно хохотала, что бог Сварог в гневе молнии пускал! А ей всё нипочём, обернётся ведьма вороной, прилетит на поле ратное, сядет у мощей вещего витязя и последнее мясо с его костей обгладывает.

– Нет, это не девка! – плевался Сварог, поглядывая на Ягиню из-за грозной тучи. – Ну что ж, так тому и бывать.

Вот с той поры и начала ведьма стареть. А как состарилась совсем, так стала смешная, горбатая, нос крючком, уши торчком, морда сморщена, подбородок вострый, а голос сипл да коряв. И заела ее тоска великая по своей избушке на курьих ножках да по нежити любимой. Решила она в лес родной податься и имя своё старое вернуть. И пошла.

Пришла. Лес принял бабку в объятия, ему деваться то некуда. Да и леший с домовым по своей Ягине соскучились, им на её красу плевать, лишь бы рядом околачивалась подружка по гадостям всяким. Так и зажили они с тех пор: Ивана – в печку, богатыря – в баньку, а грибников с ягодниками – в трубу.

Наконец-то баба Яга обрела покой, счастье, имя своё вечное и славу нечеловеческую. Может, она того и хотела с самого рождения. Кто ж её знает?

А ты спи, Егорка,

не твоя это долька

и не твоей невесты

(если она честна).