Сказки темной Руси

Так они все и жили: ясен Месяц вздыхал облегчённо, а пещеры Карачуновы злобой лютой наливались. Бог Карачун иногда вылезал из жилища своего нового, ковылял по матушке Земле, порядки свои наводил: ударит палицей ледяной оземь – нагрянут морозы злющие, лёд в озерах заскрипит, воздух сломается так, что аж птица на лету замертво падает.

Но самое любимое его занятие было – дни укорачивать, а ночи удлинять. Как закинет он Природу-угоду свою ледяную палицу, так дни сами по себе укорачиваться начинают: делаются всё серее и короче, а ночи всё длиннее и морознее. Сам Карачун тоже старается: ясен Месяц рукавом прикрывает, светить ему не даёт. А к декабрю такую темень нагонит, что только-только полдня пройдёт, уже темнеет, волки в лесу выть начинают: на простолюдинов страхи нагоняют – Карачуна забавляют.

Вот в этом-то «волчьем месяце» декабре Карачун и устраивал себе праздник: носился по белому свету, дышал в окна своим зловонным дыханием, покрывая их белой изморосью – ничего сквозь них не видать!

Волки-метели тоже на радостях озоруют: завалят первым зимним снежком дома по самые крыши и смотрят, как дурак мужик из хаты своей выбирается, лопатой сугробы ворошит, чертей поминает. Весело Карачуновой свите, хохочут!

И Медведи-бураны от своих братцев названных Волков-метелей не отстают, по их хотению и зима длится: как повернется в день «солнцеворота» их родной братец бурый медведь в своей берлоге на другой бок, так и зиме полпути пройти осталось.

Тогда-то и приходит «последняя праздничная ночь» Карачуна: двадцать второе декабря – самая длинная и холодная ночь в году, пора всевластия тьмы, время зимнего безмолвия, когда врата между Явью и Навью широко распахнуты, и явьё беспрепятственно заглядывает в Навь. Что там в мире мёртвых разглядывает бог Карачун в эту ночь? Одному ему и известно.

Но слышишь, как трещат морозы на улице? Это значит, что пришло «зимнее солнцестояние» – начало нового года, когда дни перестают укорачиваться, а ночь удлиняться. Вот-вот придёт власть деда Мороза. Он выйдет из своего золотого терема, застучит по земле огромным серебряным посохом и прогонит Карачуна на севера непролазные, в те пещеры заветные.

Зашагает по матушке Земле дед Мороз, а борода у него из инея, волосы скатным жемчугом переливаются, на голове красная меховая шапка, из-под красной шубы шёлковая рубаха проглядывает, на ногах сапожки сафьяновые всеми цветами радуги переливаются. Постучит дедушка Мороз своим посохом по свежему насту, и от стука его побежит, поскачет мелкая изморось тебе на потеху!

Дед Мороз не любит тех, кто жалуется на стужу, а веселого и здорового крепыша одарит бодростью духа и жарким румянцем. А ещё он покрывает стекла в домах узорами, леденит гладь озер и рек, чтобы можно было по ним кататься, замораживает снежные горки, снеговиков, и радует детей подарками да нарядными зимними праздниками.

В подчинении у деда Мороза: Морозы-трескуны, которые летом спят и просыпаются с первыми снежинками. Морозы топают по полям, дуют в кулаки, нагоняя стужу и свирепый ветер своим ледяным дыханием. А как пятками топнут, так промерзлая земля и стволы деревьев начинают потрескивать. Мужик тогда радуется и говорит: «Мороз трещит!»

А чему радуется? Непонятно. Дюже не по нутру пришелся Карачуну такой расклад вещей, особенно теперь, когда он слез с ясна Месяца да уселся на волшебные шары-слёзы. И задумал злой бог неладное!

В ту пору как раз наступала очередная «последняя ночь Карачуна» двадцать второе декабря. А завтра с утра должен был прийти дед Мороз и прогнать его с Земли-матери вглубь пещер. Но не в этот раз!

– Власть есть власть, а с власти не слазь! – решил злыдень и приступил к магическому ритуалу.

Ох и тяжко Карачуну пришлось: каждый волшебный шар закидывал он на свой горб и выкатывал на поверхность. А Медведи-бураны кликнули братцев медведей на подмогу, и те раскатали шары-слёзы по всему белому свету: полярные медведи – по северным широтам, а чёрно-бурые – по южным.

Волки-метели тоже старались, они нагнали лис, волков и песцов, которых заставили карябать шары когтями. Без устали песьи стаи драли круглый лёд!

И вдруг из каждого шара посыпались искры, но не огненные, а ледяные. И заполонили эти холодные белые искры всю землю от края до края. И начала мать сыра Земля замерзать: вся, от севера до юга, пока не замёрзла совсем, превратившись в огромную корку льда.

А когда разгоряченное Солнце красное поднялось с утра над землёй, то белые ледяные искры устремились вверх, полетели в самое пекло и прибили огненный жар. Покатилось Солнышко в ужасе колесом, отдавая свой последний свет земле Матери.

Эх, не понравился такой расклад зловещему Карачуну! Осмотрел он всё кругом десять раз. Доволен остался. Но тут скучно ему стало во льдах бродить, ледяной палицей по чём попало бить, поперся он обратно на ясен Месяц – качаться да песни дурные горланить:

Жизнь – это марево,

бери её и умаривай,

а как замаринуешь,

так и дальше забалуешь!