Сказки тени (СИ)

— Сами. Сами. Сами, — заладила девочка, обнимая дерево и, наконец, разрыдавшись.

— «Еда…» — Хоу переводил взгляд с одного иероглифа на другой, — «Должна»… «Знать»… «Место»… «Скольких»… «Смогли»… «Спасти»… «Пташки?»

Дальше по кругу.

— Да как это…

— Таково лицо асур… Сними девочку. — Хоу взял себя в руки и стал отряхиваться с видом, будто он каждый день встречал висельников.

— Пташки, — зацепилась за слова девочка. — Пташки не спасут. Глупые пташки. Верить в них глупо. Верить вообще глупо. Глупо жить. Умно закончить. Вот так…

Тонкие пальцы потянулись к поясу, но Тао схватил девочку и, стянув с ветки, опустил её на землю.

— Голову потеряла!

— Верно заметил.

Хоу подхватил девочку на руки. Малышка сначала вскрикнула, забрыкавшись, но стоило Хоу положить ей руку на лоб и зашептать что-то, как она обмякла, а затем и вовсе перестала плакать. Правда, Тао всё равно видел это отчаянное безумие во взгляде.

— Тихо-тихо. Они сошли с ума, Тао. Сами забрались, нацарапали послание, и… ты видишь.

— Это выродки Бездны?

— Да. Асуры питаются, когда разрушают человеческие души. Называют это «изменениями». Вот они их и… преобразили. Кто-то кусает по чуть-чуть, а кому-то довести человека до самоубийства мало — тут уж на что выдумка сработает. Надо возвращаться, здесь живых больше нет. Я сообщу об этом лун-вану, их поймают.

Тао смотрел на трупы. Смотрел внимательно, стиснув зубы, а затем рыкнул и вскочил. Та тоска, что вцепилась в него, стоило ему оказаться в ущелье, вспыхнула и сгорела, порождая тяжёлый и опасный гнев. И хотя в его мыслях бился отчаянный вопрос, как могли эти псины так поступать с людьми, Тао врал себе. Он говорил про себя много красивых слов, длинных, благородных и абсолютно пустых: о долге, о подлости, о том, что надо всё исправить. Так бы сказал его отец. Но люди были ему безразличны так же, как и тогда, на берегу моря. Наглость и безнаказанность — вот что задело его, вспороло зажившие шрамы на спине. Тао видел не трупы, а себя в лапах рыжего чудовища Цена.

Тени ущелья молчали, наблюдая, как сменяется его боль на гнев, как толкает вперёд. И как холодный ветер, бросивший Хоу до этого на землю, взвыл, обрушиваясь на ущелье с новой силой и подхватывая Тао. Дозорному с девочкой на руках оставалось только застонать, потому что через мгновение Тао и след простыл. С каких пор этот маленький дэв стал таким быстрым?!

— И что мне теперь делать?.. — Хоу снова ударил ногой по земле, решив сначала отнести девочку к дозорной башне. Только трупа ребёнка на дереве ему ещё не хватало. Потом разберётся, почему она выжила.

— Сам. Сам сгорит, — всхлипывая, выдала малышка.

— Да чтоб вас всех! А ну, иди сюда!

Девочка была права, бросать мальчишку тоже нельзя. Голова кругом. Хоу закинул девочку за спину, выудил из сумки верёвку и привязал к себе покрепче.

— Держись. Я вам дам «сгорит». А ты только попробуй на себя руки наложить!

— Пташки глупые, — грустно ответила девочка, обнимая Хоу за шею. — Всегда летят на север.

Глава 7. Демоны шэнми

Амань торопился. Сколько летела птица? Сколько ему потребуется, чтобы добраться от Лояна до границы? Если Кан прав, то он может успеть уже к пепелищу, устроенному генералом Ваном… Аманю стоило разобраться с этим военным выскочкой гораздо раньше. Прокручивая в голове всю кампанию в Канрё, шэнми с лёгкостью размотал клубок событий, повлёкших к тому, где оказался его бедный, больной разумом сын. Аманю нужна была ночь, одна быстрая ночь, чтобы бросить лошадь и добраться своими силами. Где-то на пыльной дороге из столицы, вдали от деревень и случайных торговцев, он спешился и достал несколько печатей, начертанных на бумаге. Иероглифы не имели никакого отношения к их языку, но с юности что-то в них казалось Аманю таким тоскливо-знакомым… Печати поднялись в воздух, замерли на секунду, а затем пламя охватило их. Вместе со сгоревшими амулетами исчез и шэнми, скользя через тени в сторону границы.

***

Кану казалось, что кто-то расколол ему голову надвое — оглушительная боль заполнила сознание. В ушах звенело. Он не слышал, что кричал ему Вэй, и даже не понимал, пытается тот придушить его или оттащить подальше. На ватных ногах Кан отползал вперёд по траншее, потому что знал: надо куда-то идти… Но куда? Мысли спутались, и Кан не до конца понимал, где он и почему. Пальцы вдруг упёрлись во что-то липкое, грязное. Опустив взгляд, он увидел обезображенный огнём труп с распахнутым ртом и выжженным лицом… Кан резко отшатнулся, возвращаясь в реальность, и в этот же момент Вэй зло дёрнул его на себя. Ему что-то кричали, но каждое слово смазывалось в бесконечный звон.

— Не слышу…

— Голова! Ты об камень стукнулся!

— А?

— Пошли, давай, слева ещё траншея!