Сказки тётушки Старк

Боги не приходят просто так к смертным. У этого визита будет цена, конечно. И она знала, что я сделаю все, что прикажут.

— Прометей напророчил, — она медлила. — Вскоре в край под Вергинской звездой придет последний из смертных сыновей Зевса. И он сможет освободить эти земли от противного владычества персов…

— О, Светоносная, какое благо! — вскрикнул я, подавив в себе желание вскочить на ноги.

— Благо? — нахмурилась Дева. — Для того, чтобы пророчество сбылось ты, Герострат, должен сжечь мой храм в ночь его рождения. Мой храм. Прекраснейший из всех. Не Зевса. Да я уверена, что он просто завидует… — она побледнела. Прошипела свою гневную тираду на одном дыхании и я уже думал, что распрощаюсь с жизнью прямо во сне. — Я не посмею ослушаться отца.

— Но если я сделаю это… — до меня потихоньку начало доходить.

— Он пообещал мне, что новый будет лучше этого. Обещал, что этот его сын, очередной мужчина-владыка, очередной покоритель народов, очередной первый среди лучших… — от ярости у Артемиды перехватило дыхание и она глубоко выдохнула, успокаиваясь. — Зевс пообещал, что его сын оплатит строительство нового храма. Что тот привлечет самых лучших скульпторов, но как же противно…

— Если я сожгу твой храм меня проклянут! — бессильно прошептал я.

— Такова цена, за освобождение твоего родного города, — кивнула Артемида, отвлекшись наконец-то от своих бед.

— Но, что если я откажусь?

— Нельзя отказать. Зевс повелел, что так тому и быть и если это не произойдет, он окажется неправ и тогда мир, что мы знаем рухнет…

Она подошла и дотронулась мерцающей ладонью до моего лба.

— Запомни. Через две ночи, на третью. Сожги…

***

Руки трясутся, сердце вот-вот остановится, а в голове все равно только «сожги-сожги-сожги». Уже факел в руке, уже пробрался внутрь храма осталось всего ничего. Но чем ближе к Моменту, тем страшнее.

«Сожги», — упорствует вода и я утираю пот со лба.

«Сожги», — настаивает огонь и кажется до сих пор чувствую пламенное прикосновение Агротеры.

«Сожги», — упрямится ветер и доносит до моего слуха ее голос. Голос нежной матери и бесстрастной судьи.

«Сожги», — требует земля и я разжимаю пальцы, отпускаю рукоять факела. Он, звездой в темноте, падает в храмовые записи. Сухие листья, льняная ткань, папирус. Они так хорошо горят.

2019 год

Несмеяна

Давным-давно в далекой-предалекой га… Ой. Это не отсюда.

Здрасьте, милые ребята, пионеры, октябрята, мои старые дру… Так, снова что-то не то. Хотя, старые можно оставить. Глядишь — действительно уже не молодые.

Я сегодня, как и прежде, с новой сказкой к вам пришла. Хотя, как — с новой, мы же знаем, что все новое — это хорошо забытое старое, переосмысления, деконструкции и тому подобные выверты.

Ну так вот, было это давны-ым… Нет, вру. Вообще недавно было, буквально пару дней назад.

На новогодние празднования собралась семья царская. Ну как — царская: царь работал главным инженером в колхозе, под его предводительством ходила дюжина человек и автопарк на пять голов, тьфу ты, тракторов. Царица тем временем трудилась главным бухгалтером в том же колхозе. А вы что думали в сказку попали? Вот они тоже не попали. Жили скромно, не голодали, на хлеб с маслом (и икрой по праздникам) хватало.

А еще была у царя с царицей дочь — царевна, соответственно. Царевна-умница училась уму-разуму в школе, которую закончила с золотой медалью. Поступила в университет в столице и уехала мудрости набираться в сфере социальных наук. Звонила редко, приезжала еще реже. Летом, бывало, на пару недель, а так все в Москве да в Москве. То сессия, то курсовая, то исследование, то опрос. Но чем ближе было главное испытание — защита дипломной работы, тем меньше весточек от царевны приходило. Пока она совсем не пропала.

Семья не на шутку испугалась, конечно. На иголках сидели, ночей не спали, всякую продуктивность в работе потеряли, как и покой. Долго это продолжаться не могло, вот и решили царские родители ехать в столицу. Билетами закупились, чтоб на перекладных с пересадками добраться до чудовища-города, что царевну поглотило. Новогодние каникулы ждали-ждали и дождались наконец-то. Сумки набили капустой квашеной, огурцами и помидорами солеными. Не забыли картошку с морковью, запасенные с лета, и отправились в путь-дорогу. Сначала до автобуса добирались, потом на нем — до поезда, а на поезде — два дня лесом, две ночи полем — и доехали.

Город встретил дождем. Царица, было, удивилась, мол, чего это дождь в декабре? Царь с умным видом лысину почесал:

— От чудовища такой жар идет, что снег тает на подлете, и до нас только капли достают.

На том и порешили. И ладно дождь, шум вокруг стоял невообразимый. Гул, треск машин прямо из недр доносился, будто чудовище давно не ело и это урчал его бездонный желудок. А в желудок этот, что метрополитеном звался, предстояло спуститься царю и царице. Только для входа нужно было жертву принести — временем и деньгами. Сначала очередь к Яге отстояли, а вокруг люди ходили, торопились, то и дело плечом задевали или сумки ногами пинали.