Сказки цыган

На берегу ручья под тенью столетнего дуба сидела прекрасная урма. Белоснежное одеяние красивыми складками покрывало ее стройное тело, золотые волосы легкой волной спадали ей на плечи и искрились, когда падал на них сквозь листву луч солнца. Прекрасна была урма, ни одна женщина не могла бы сравниться с ней красотой. Но красота эта не привлекала сердце, а как-то пугала. Недобрый огонек горел в дивных очах урмы, а по алым устам ее змеилась злая улыбка. Урма сидела неподвижно и к чему-то чутко прислушивалась. Но все было тихо вокруг. Полуденное летнее солнце лило яркие, горячие лучи на землю. Зной погрузил всю природу в дремоту. Ни один лист не шевелился на высоких деревьях тенистой рощи. Даже листья осины, такие подвижные, трепещущие от малейшего дуновения ветерка, были недвижимы. Пестрые цветы, разросшиеся на поляне, склонили свои душистые венчики в сладкой истоме. Не слышно в роще пения птиц, и их томит зной полдня. Лишь шмели да пчелы с жужжанием носятся от цветка к цветку и пьют их сладкий аромат. Словно искры, проносятся блестящие жуки, пестрые бабочки летают над поляной, радуясь зною, да кузнечики взапуски стрекочут в высокой траве. Через поляну, пробираясь меж мелкими камешками, бежит ручей, но и его веселое журчанье сейчас какое-то сонное, кажется, что вот-вот уснет ручей и остановится.

Вдруг тишину полдня нарушил раздавшийся в лесу топот коней. Урма повернула голову, глаза ее сверкнули, и она зло улыбнулась.

Все ближе топот. На поляну выехали два молодых цыгана, два друга – красавец Анруш и удалой Рукудж.

Они соскочили с лошадей, расседлали их, стреножили и пустили пастись на поляну. Сами цыгане напились воды из прозрачного ручья и легли в тени рощи, положив под голову седла. Вскоре они спали спокойным сном. Не стали бы спать так спокойно цыгане, если бы увидали они урму под столетним дубом. Они не заметили ее. Да разве можно увидеть урму, если она не захочет этого!

Лишь только цыгане уснули, как урма тихо встала и легкими, неслышными шагами, едва касаясь ногами травы, подошла к молодому красавцу Анрушу и склонилась над ним. Злая урма решила погубить хитростью обоих цыган. Она притворилась печальной. Лицо ее побледнело, в глазах засветилась скорбь. Слезы потекли у нее из глаз и закапали одна за другой на голову Анруша, словно крупные капли росы, падающие с листьев дерева.

Проснулся Анруш. Он с изумлением смотрел на прекрасную урму. Ни разу в жизни не видал он такой чарующей красоты. Пред ней померкла бы красота всех самых прославленных красавиц цыганских таборов, а их немало видал Анруш, ведь и его жена Панна одна из первых красавиц среди цыганок, но и о ней не вспомнил он, хоть и любил ее всем сердцем. Урма очаровала его.

Долго смотрел Анруш на плачущую урму, глаз не мог оторвать. Наконец он участливо спросил ее:

– Скажи мне, дивная красавица, что так опечалило тебя? Какое у тебя горе? Отчего ты плачешь? Не обидел ли тебя здесь, в лесу, злой человек? Скажи мне, и я отомщу твоему обидчику.

Печально взглянула коварная урма на Анруша. От этого взгляда дрогнуло его сердце и еще сильнее, всем существом повлекло его к златокудрой урме. Совсем очаровала урма этим взглядом Анруша, теперь он весь был в ее власти.

Заговорила урма нежным вкрадчивым голосом:

– О, Анруш! Давно я знаю тебя. Много раз видела я тебя, когда ты верхом на коне проезжал по лесу. Сильнее жизни я люблю тебя! Возьми меня с собой. О, как я буду любить тебя! Но нет, ты не сделаешь этого! Твой друг Рукудж не позволит тебе, а не позволит только потому, что завидует тебе.

Еще сильнее заплакала урма. Анруш же рассмеялся, быстро вскочил, разбудил Рукуджа, показал ему на урму и сказал:

– Смотри-ка, Рукудж! Пока ты спал, я нашел себе здесь в лесу жену-красавицу, равной ей не найдется ни одной девушки в целом свете.

Встал Рукудж, взглянул на урму и тоже не мог оторвать от нее глаз. Взглянула урма Рукуджу прямо в глаза и очаровала его одним взглядом.

«Не уступлю я Анрушу этой девушки! – решил Рукудж, – у него уже есть жена, красавица Панна, а эта будет моей».

Тряхнул Рукудж кудрявой головой, нахмурился и сказал Анрушу:

– Послушай, друг Анруш, что это ты выдумал! Как можешь ты взять себе в жены эту девушку, коль у тебя дома уже есть жена? Нет, тебе придется уступить эту девушку мне! Я сам хочу жениться на ней!

Сдвинул черные брови Анруш, глаза его гневно сверкнули, и он ответил Рукуджу. В голосе его слышалось сильное раздражение:

– Уж не для тебя ли нашел я эту девушку! Ты бы спал подольше! Нет, никому на свете не отдам я ее! Бери себе мою жену, если хочешь! Не нужна она мне! Эту девушку беру я, и берегись коснуться ее хоть единым пальцем!

– Анруш, Анруш! – воскликнул Рукудж. – Нехорошее затеял ты дело! Смотри, что скажут на это в таборе!

– Учи другого! Ишь какой учитель нашелся. Я сам знаю, что делаю! Тебе завидно, ты и болтаешь всякий вздор и грозишь табором. Да не очень-то меня испугаешь! Коль ты трус, то я-то не из боязливых!

– Трус ли я, это мы еще увидим! – гневно крикнул Рукудж.