Сказки цыган

– Давай построим в деревне гостиницу. Дорога здесь проезжая, гостей у нас будет много, особенно если мы будем дешево их кормить, а дешево кормить их мы можем, ведь говядина-то у нас даровая. Построить гостиницу куда выгоднее, чем носить мясо на базар.

– Что ж, давай, – согласился Нику, – денег на это у нас хватит.

Построил Нику на краю деревни гостиницу, и скоро пошла про нее слава, что нигде не кормят так хорошо и дешево, как у Нику, а уж что касается мясных блюд, то и лучшим гостиницам в городе до гостиницы Нику далеко. Все прохожие и проезжие стали непременно по пути заходить к Нику, чтобы поесть у него, благо дешево и хорошо. Гости у него никогда не переводились. Скоро Нику стал одним из самых богатых людей во всей округе.

Удивлялись крестьяне той деревни, в которой жил Нику. Давно ли был он нищим музыкантом, а теперь разбогател, да еще как. Откуда только взялось это богатство? Да еще, откуда достает Нику мясо? Никто из крестьян никогда не видал, чтобы к нему привозили туши овец, свиней или быков, а мяса всегда в гостинице у Нику вдоволь, а кроме того, он и шкурами торгует. Все это удивляло крестьян, и они стали подозревать, что здесь что-то неладно.

Прошло около года с того дня, как Нику построил гостиницу. Вдруг стали ходить слухи, что в одной деревне, верстах в сорока от гостиницы Нику, не осталось ни одной овцы, ни одной свиньи, ни одного теленка – всех их зарезала и утащила громадная волчица. Как ни караулили ее, как ни старались застрелить, а сделать ничего не могли. Волчица появлялась словно из-под земли, схватывала овцу или теленка и бесследно исчезала. Вскоре стали жаловаться и в соседних деревнях на то, что и там появилась волчица, и, по-видимому, та же самая, которая перерезала весь скот в дальней деревне. Крестьяне соседних деревень начали волноваться. Они устроили большую облаву, но из этого не вышло ровно никакого толка. Ни одного волка не затравили, а волчица в ту же ночь зарезала целых четыре овцы в соседней деревне.

Наконец крестьяне обратились за советом к одной старой цыганке, про которую поговаривали, что она колдунья. Цыганка долго ничего не хотела говорить. И только тогда, когда крестьяне выложили перед ней целых пять золотых, она сказала им:

– Как ни старайтесь, а волчицы вам не поймать. Это ведьма, которая обращается в волчицу. Найдите эту ведьму и попросите священника окропить ее святой водой, тогда избавитесь от волчицы.

– А как найти нам эту ведьму? – спросили цыганку крестьяне.

– Ну, уж этому научить я вас не могу. Сама не знаю, – ответила цыганка, и, как ни допытывались крестьяне, больше не сказала она не единого слова.

– Уж не ведьма ли жена Нику? – говорили между собой крестьяне. Но что-либо предпринять против нее не решались.

Один крестьянин, правда, ходил к священнику и просил его окропить жену Нику святой водой, да священник отказался, сказав:

– Как же я пойду ни с того ни с сего окроплять святой водой жену Нику? Почему ты решил, что она ведьма? Этак можно только обидеть Нику и его жену. А вам с ними ссориться самим невыгодно.

Но тут сама ведьма выдала себя и этим погубила и себя, и мужа. Случилось же это так. У священника той деревни, где находилась гостиница Нику, была породистая овца, которой он очень дорожил. Вот эта-то овца ночью пропала. Стали всюду искать овцу, нет ее нигде. Как-то через несколько дней шел один из крестьян мимо гостиницы и видит, что из дверей рабочий выносит кожи и нагружает их на телегу. Остановился крестьянин и спросил:

– Куда это отправляет Нику кожи?

– В город, – ответил рабочий, – как накопится у нас много кож, так мы их и отвозим, хозяин продает их купцу.

– А много их у вас набирается? – расспрашивал крестьянин.

– Много. Ведь редкий день пройдет, чтобы хозяин не заколол штуки три или четыре овцы или там телят, свиней.

– Разве сам он их колет?

– Да, больше сам, по ночам, а бывает, приносят уже колотых.

– Да кто же приносит?

– Этого я не знаю. Мне какое дело! Мое дело исполнять, что мне велят, а откуда овцы, кто их приносит, мне разбирать времени нет.

Рабочий ушел в гостиницу за кожами, а крестьянин стал рассматривать те, которые были сложены на телеге. Тут заметил он среди кож одну с белой-белой шерстью, потянул ее, выдернул из-под кож, смотрит: большая овечья шкура с мягкой, длинной шерстью.

– Да ведь это шкура с овцы священника! – чуть не крикнул крестьянин.

Побежал он на деревню, созвал крестьян и говорит:

– Сейчас проходил я мимо гостиницы Нику и видел, как рабочий нагружал на телегу кожи и шкуры. Среди них я нашел и шкуру овцы священника.

– Быть не может! – закричали крестьяне. – Ты ошибся!

– Как это ошибся! – ответил крестьянин. – Что я, маленький, чтобы не отличить шкуры породистой овцы от простой? Ведь на такой овце, какая была у священника, и шерсть-то совсем другая.