Сказки тысячи ночей

– Поедем со мной в мою деревню, – предложил отец. – Путь неблизкий, но твои верблюды, похоже, выносливы, а мы сделаем все, что в наших силах, чтобы защитить тебя от солнца. Обещаю, ты хорошо поторгуешь по пути.

– Почтенный мастер каравана, – сказал бледный человек моему отцу. – Я надеялся, что ты пригласишь меня с собой. Я давно мечтал посмотреть на вашу пустыню.

И вот они поехали, возвращаясь по следам моего отца обратно в нашу деревню. Отец показывал металл всем, кого они встречали на своем пути, но бледный человек отказывался продавать его.

– Езжайте лучше с нами, – говорил он им. – Поезжайте с нами, и поглядим, что у нас выйдет.

К тому времени в пустыне уже услышали о гигантской птице, напавшей на Ло-Мелхиина и едва не убившей его. Сестра сказала, что беспрестанно молилась, чтобы я помогла ему умереть. Я не смогла признаться ей, что поступила наоборот, но теперь я знала, откуда взялась моя огромная сила. Меня воодушевила мысль о том, что молитвы, приносившие мне силу, не обязывали меня следовать им. Я чувствовала себя достаточно связанной узами Ло-Мелхиина, и мне не хотелось быть связанной чем-то еще, пусть даже молитвами сестры.

– Птицы нападали и на других людей, – говорил отец мужчинам, с которыми торговал, и женщинам, которые прислушивались к его словам. – Почему же никто из них не захворал так сильно, как Ло-Мелхиин?

– Эти птицы – родом с гор, как и я, – объяснил бледный человек. – Я видел, как они пьют воду, стекающую из пещер, где я добываю свою руду. Я видел, как они точат когти о склоны гор, и когти их сверкают ярче моих кинжалов.

– Быть может, это металл причиняет боль Ло-Мелхиину? – спросил самый молчаливый из моих братьев.

Отец долго молчал.

– Если это так… – вымолвил младший брат. Он был не столь мудрым, но он был добрее. – То мы можем спасти нашу сестру от него.

Эти слова не были правдой, когда пришли мне в голову, но в одно мгновенье тишины между подуманным и сказанным я сумела сделать их правдой.

– Если это так, – сказал наконец мой отец, – то мы сможем спасти всех.

Они, конечно, не могли опробовать металл на короле, но могли испытать его на других металлах. Он был намного прочнее серебра. И прочнее меди, хоть его и нельзя было отполировать до такого блеска. Он гнул бронзу, из которой обычно делали оружие. Стрелы лучников Ло-Мелхиина, кинжалы и мечи на поясах его воинов были бронзовыми. Если бы отец смог достать достаточно металла, – а бледный человек считал, что привез с собой достаточно, – то можно сделать оружие, против которого армия Ло-Мелхиина будет бессильна.

Теперь мой отец уже не торговал, а вербовал.

– Поехали с нами, – говорил он мужчинам, которых встречал на своем пути. – Берите с собой своих женщин, детей и овец. Привозите их к моему вади, где они будут в безопасности, и мы выйдем навстречу Ло-Мелхиину и не дадим ему больше красть и убивать наших дочерей.

Многие мужчины, встречавшиеся ему, были из деревень, откуда Ло-Мелхиин уже брал жен. Прочие же знали, что скоро эта участь постигнет и их, если я умру. Поначалу они не спешили следовать за моим отцом, но сестра сказала, что их убеждали женщины. Я в этом не сомневалась. Мужчины процветали при правлении Ло-Мелхиина, и пусть это стоило им дочери, но ведь дочь у них могла отобрать и суровая зима. Но жены и матери оплакивали каждую погибшую девушку и молились у моих алтарей, чтобы это не повторилось. Они говорили своим мужчинам, что надо ехать, и рано или поздно те соглашались.

По словам сестры, когда отец вернулся домой, его караван растянулся так далеко, что она не видела его конца. Тут она улыбнулась и сказала, что не стала смотреть на караван слишком долго, потому что увидела бледного человека, ехавшего рядом с моими братьями, и позабыла про все остальное.

– Я знала, что это тот самый человек со сверкающим металлом, – сказала она. Глаза ее светились любовью к нему, и, увидев это, я отпрянула. Это я породила в ней любовь, и я боялась, что сестра возненавидит меня, если узнает об этом.

– Он был не похож ни на кого другого, – продолжала сестра. – Он был такой бледный, что я поняла, почему твои братья считали его больным. Он снял свою куфию, чтобы она не закрывала его глаза. Позже он рассказал мне, что хотел рассмотреть шатры моего отца, но позабыл о них, увидев меня.

– Сестра, – прервала ее я. – За что ты любишь его?

Она посмотрела на свои руки, разрисованные хной к свадьбе. Она не услышала отчаяния в моем голосе.

– Сперва я и сама не знала, – сказала она. – Я задумалась, не потому ли я люблю его, что он совсем не такой, как все мужчины, которых я видела в своей жизни.

Что ж, хотя бы это было похоже на мою сестру. Она всегда любила приключения больше, чем я. Вполне естественно, что увидев столь диковинного мужчину, она полюбила его.

– Он рассказывал про свои горы и свои путешествия по пустыне, – продолжала она, – и на сердце у меня было тяжко. Я думала, что он собирается вернуться домой, на север. Но потом он сказал, что хочет остаться в пустыне. Он мог бы вернуться за рудой, но он захотел, чтобы пустыня стала его домом.