Сказки в стихах для взрослых

   Солнце светит с утра.

   Тру – ля – ля, тру – ля – ля.

   По тропинке – лиса.

   Тру – ля – ля, тру – ля – ля.

   Хвост за нею пылит.

   Тру – ля – ля, тру – ля – ля.

   Как по морю, лиса,

   Между ёлок скользит.

   Землянички горох,

   Для неё уже: "Ох!"

   И малинка на кусте (ох),

   Мед в пчелином улье…

   Ну, там, мышка ка-ка,

   Иль, зверюшка ка-ка,

   Надоело ей всё.

   Хочет лишь молока.

   Снится то молоко

   Каждой ночью во сне.

   А насытиться им

   Утром можно вполне.

   Нужно просто пораньше,

   До солнышка встать,

   И на дойку успеть,

   Чтоб доярок застать.

   «Ну, допустим:

   Надоят они молоко.

   Как придумать,

   Чтоб вылакать было легко?

   Там котище живет –

   "Толстопузый мешок" -

   Бровки сдвинет:"мур -мур" –

   Те ему – туесок.

   Я котом притворюсь,

   Помяукаю чуть,

   Спинку выгну дугой -

   Проскочу как-нибудь.

   Там не очень светло,

   А доярки глупы.,

   Лишь бы кот не мешал.

   Избежать бы борьбы».

   И лисичка в надежде

   На дерзкий обман,

   Репетирует кошкин

   "мур-мур" по ролям.

   Не выходит никак –

   Только слышится лай –

   Не идет изо рта,

   Хоть сто раз открывай.

   По тропинке виляет,

   Мечтая, лиса.

   А фантазия рядом

   Творит чудеса.

   Лес проснулся.

   Вокруг все поёт и цветёт.

   Запах нежный

   По лесу лисичку ведет.

   Здесь дурмана цветы,

   Там цветет Иван-Чай.

   Благодать! Что за запах

   Пахнул невзначай?

   Вдруг лисе показалось

   (обмануться легко)!

   Никакого обмана –

   Пахнет так молоко!

   Сразу рухнули планы

   На дойку с утра.

   Нос по ветру,

   крен вправо – другая игра.

   И лисичка, влекомая

   Запахом пенки,

   Поползла, не жалея

   Хвоста и коленок.

   Продиралась сквозь ветки,

   Залипла в смоле,

   Сто иголок – из меха

   Не выдрать к зиме.

   Ну и где это пахнет?

   А-а-а, заветный кувшин!

   Ждет обеденный час!

   Бабы нет, он – один.

   Лисичка оценила обстановку:

   «Попа бабы наверху,

   Голова у грядки.

   Если долго простоит –

   Будет все в порядке.

   Грядка длинная,

   Как всё бабЬино угодье,

   И поэтому, на час,

   Наш кувшин свободен».

   Подползла к нему лиса.

   Он укрыт салфеткой.

   Надо узел развязать,

   да довольно крепкий.

   Цель, однако, так близка!

   Слюнки – по – колено.

   Чтоб какой-то узелок

   Помешал снять пену?

   Размотала сверху холст.

   Только, смотрит, в поле,

   Баба выпрямилась в рост.

   "Ой, ты, лисья доля!

   Ведь сейчас поворотит:

   Все дела, насмарку".

   Только баба потянулась,

   И обратно, в грядку.

   «Нужно сердце мне унять,

   И, продолжим дальше.

   Как же молочко достать?

   Подумать бы раньше.

   Молоко, совсем внизу.

   Горлышко пустое.

   Опрокинуть вниз кувшин

   Ничего не стоит».

– Хитренький какой кувшин,

   Я тебе устрою!

   Я хитрее в сотни раз.

   Разберусь с тобою.

   И лиса всей головой,

   Вместе с рыжей шеей,

   Сунулась кувшину внутрь:

   «Выпью, сколь сумею».

   «М – м – м, какое молочко.

   Свежее, парное!

   Сверху пенка у него,

   Вкусно так, что стоит,

   Нам лисичкам завести

   Маленькое стадо.

   Да малюсеньких коров.

   И, чтоб, доить не надо.

   Так, к коровке подошел,

   И открыл бы ротик,

   И текло бы молочко

   Лисоньке в животик".

   Пресчастливая лиса

   Сыто развалилась.

   Все – сбылась ее мечта -

   Что бы всё так сбылось!

   Только, что это за гул?

   Это баба воет!

   Звук все ближе – знать поет,

   Возвращаясь с поля.

   Нужно, побыстрее, мне

   От греха – убраться.

   Да, кувшин ко мне прилип.

   Как-бы отвязаться?

– Отпусти меня, кувшинчик,

   Всё же я тебе не враг.

   Мне же только молочка,

   Нужно было. Как-то так.

   Крепко-накрепко

   Кувшин на плечах засел,

   С рыжей лисьей головы

   Слезть не захотел.

   Плохо дело! Баба с поля

   Возвращается. Обед!

   Унести бы ноги в лес,

   Скрыться там от бед!

   Побежала в лес лиса -

   С кувшином на макушке.

   Ничего глаза не видят,

   Плохо слышат ушки.

   «Вдруг увидят меня звери -

   Гам поднимут, засмеют», -

   Привалилась к старой ёлке, -

   «Посижу пока что тут.

   Ладно, как-нибудь сама –

   Чтоб никто не видел»:

– Эй, кувшин, быстрей слезай.

   Как ты не солиден!

   Я по-доброму прошу.

   Ну, кувшин, ну хватит!

   Что за шутки, не пойму?

   Глупо и некстати.

   Мне и голову зажал,

   И, по плечи, шею.

   Ну, кувшинушка, пусти,

   Отпускай скорее!

   Тот молчит, как партизан,

   И, вообще – ни с места.

   Вот так вляпалась лиса.

   Знала бы – не лезла.

– Ах, ты, вредный. Ах, ты, плут!

   Я тебе устрою!

   Коль не слезешь по добру,

   Будет тебе доля!

   Так, ругаясь и гудя

   Вышла она к речке.

– Ааа! – злорадствует лиса, -

   Слышу – то местечко!

   Раз не хочешь, по добру,

   Отпустить лисичку,

   То, тебя я утоплю.

   Вот тебе – водичка.

   Забрела она поглубже

   На проточном месте.

   Утонул её кувшин,

   Да, и, с нею вместе.

   ***

   И утопла бы лиса

   Вместе с тем кувшином,

   Если б не один бобер,

   Что лепил плотину.

– Глазонькам своим не верю.

   Чего не случится?

   С кувшином на плечах

   Лиса идет топиться.

   Из реки за хвост достал.

   Голова – в кувшине.

   От него лису избавил,

   Перенес к плотине.

   Смотрит, ожила лиса,

   Глазки приоткрыла,

   Головою повела, и,

   Сама хоть в тине,

   Обращение к кувшину

   Выдала сначала:

– А-а-а, знала, что – воды боишься!

   И, в обморок упала.

Мальчик – Воин

   Давно наверно, не писала.

   Болела и неоднократно.

   Какую сказку вам поведать

   Под вечер? Да и мне награда.

   Дракона камень потушила,

   Хоть и остался след от раны.

   Не каждый вынесет такое.

   Лишь воин Света, это правда.

   Монах в Миру! Об этом Чуде

   Я расскажу вам сказку на ночь.

   Вы спите. Я мурлыкать стану.

   Пусть не покажется вам странным.

   «Не ведая небесной воли,

   Не слыша зов, лишь волей сердца,

   Рос мальчик в городе высоком.,

   Мечтал на звезды наглядеться.

   Он жаждал надышаться ветром,

   Среди высоких небоскребов.

   Хотел парить за облаками,

   Летать, как может только сокол.

   Но город рвал его на части.