Сказки врут!

— Что у тебя с ним? — сквозь зубы выцедил Серый, вперившись в закрывшуюся за тёмным дверь.

— В каком смысле?

— В любом. Насть, я идиот, по–твоему? То вы уходите куда‑то вместе, то чаек на кухне попиваете. Сейчас мы все вырубились, а он сидел там, типа один, время воздействия засекал… Только на столе почему‑то две чашки, а у тебя одежда и волосы провоняли табачным дымом.

Элементарно, Ватсон!

— Серёж, это же не ревность? — не то спросила, не то сказала я.

— Не знаю… Нет. Запутался я, Настюха. Совсем. Не знаю, чему верить, кому верить. Думал, хоть тебе можно, а выходит…

Итак, главный вопрос на повестке дня: обоюдное доверие в нашем маленьком, но очень странном коллективе.

— Ничего не выходит, Серый. — Я обняла парня, спрятав лицо у него на груди. — Да, я не спала. Но тебе не стоит из‑за этого волноваться. Сокол совмещает полезное с полезным. Решает твой вопрос, а попутно меня… хм… лечит. Его мама попросила. Хочет, чтобы я поверила в свои силы, стала настоящей ведьмой. Потому и чаи–разговоры, рецептики из тетрадки…

В каждом из нас от природы заложен детектор лжи. У одних он сбоит, у других — точен как швейцарский хронометр. Необученный, но всё‑таки телепат Серёжка с первых слов почувствовал бы обман. И я сказала ему правду. Правду и ничего кроме правды.

Просто это была не совсем та правда.

— Господи, какой же я дурак, — выдохнул он с облегчением. Прижал меня к себе, уткнулся носом в макушку. — Прости, пожалуйста.

И ты меня…

— Не извиняйся, — сказала я вслух. — Я понимаю. Но это всё временно. Ещё неделя, и всё закончится. И поедем мы с тобой на море.

Всё будет хорошо. Иначе и быть не может. Ведь от судьбы, говорят, не уйдёшь, а я свою судьбу знаю давным–давно. Пускай сама уже не верю в то, что хочу себе такой судьбы…

Зеркало большое да зеркало поменьше, свечи по обе стороны и колышущаяся тень в конце длинного коридора…

— Дядька какой‑то…

— Глупышка ты моя. Ты ж не завтра под венец собралась? А к тому времени будет уже дядька. Ты лучше гляди, да запоминай. Какой он?

— Красивый. Большой такой… Высокий. Волосы тёмные… Серёжка мой!

— Ты в глаза ему, доча, посмотри.

— Чёрные у него глаза, как уголечки!

— Хорошо смотри, Настюша, всё примечай…

Утром к нам приходила Любовь, днём мы со спорным успехом выясняли отношения. Вечер, к счастью, прошёл без сюрпризов, спокойно и почти по–семейному. Натали с Антоном сходили в магазин, но, вопреки опасениям, вернулись не с йогуртами, а с сумкой картошки и курицей, которую Нат споро разделала, отбила скалкой, залила смесью мёда, вина и соевого соуса и отправила в духовку.

— Надоели ваши полуфабрикаты!

Оказывается, может, если хочет.

С гарниром она, правда, возиться не захотела. Заявила, что чистить картошку — исключительно мужская обязанность. Сокол сразу же слинял на балкон, а Серёжка заперся в ванной.

Антон был пойман уже в дверях.

— Куда? — грозно выкрикнула баньши. — Даже не думай!

— Я… это…

— Антошка, Антошка, пожарь‑ка нам картошку, — негромко пропела Нат, и стены угрожающе завибрировали.

Деваться светлому было некуда, и пока мы с Натали нарезали овощи в салат, охотник и его тень пыхтели над картофелем. Тени было трудней — попробуй‑ка срезать кожуру длиннющим мечом!

Но ужин удался на славу.

— Наташ, как ты смотришь, чтобы перебраться ко мне в комнату? — небрежно обронил за столом Сокол.

Нат закашлялась от неожиданности.

— Ты меня пугаешь, — призналась она, отхлебнув воды из заботливо поданного тёмным стакана. — Сначала розы, теперь — странные предложения. Не боишься, что Франц узнает?

Последнее было сказано уже шутливым тоном, и колдун усмехнулся в ответ.

— Я сам ему об этом расскажу. А мы могли бы уступить Сергею с Анастасией отдельную спальню.

— Спасибо, не нужно, — сказала я, прежде чем Натали успела что‑то ответить. — Если Наташа не против, я бы лучше осталась у неё. Ну… мальчики отдельно, девочки отдельно…

По Нат было понятно, что она не слишком верит в такое объяснение, но вслух она меня поддержала.

— Я не против. Действительно, так будет лучше.

Расспрашивать ни о чем, даже оставшись со мной наедине, она не стала.

Вместо традиционного вечернего чая в этот день у нас был арбуз, большой и сочный. Только проснувшись среди ночи, я поняла, насколько это была плохая идея.

Встала, наощупь добралась до двери, вышла в коридор. На кухне горел свет: кому‑то ещё не спалось, и мне стало любопытно, кому именно. Может, Серёжка снова сидит с чашкой своего любимого какао? Хотя после арбуза…

— Дверь закрой! — сердито зашипел на меня расположившийся за столом Сокол.

Увы, не Серёжка.

Я зевнула и послушно исполнила приказ их темнейшества.

— Я имел в виду: с той стороны, — прорычал колдун.