Сказки жизни. Новеллы и рассказы

Мальчик слишком отдалился от них за прошедшие в колледже три года. Эви едва признавалась себе, что те двое взрослых детей, оставшиеся на маленькой поляне, стали ей гораздо ближе и едва ли не дороже родного сына. Иногда она думала, а правильно ли поступила, когда с умилением и завистью глядя на самку гориллы с девочкой на руках, решилась на суррогатную беременность – ведь многие это делают. Или надо было, как неизбежное, принять свою бездетность? Возможно, если бы она сама выносила и родила ребенка, а не заглядывала изредка в бокс к эмбриону, ее отношения с сыном были бы иными, а теперь он растет фактически чужим человеком. Даже живя вместе с ними, уходил в бесконечные виртуальные игры. Он редко снимал очки-мониторы и с таким уплывающим взглядом и раздражением оборачивался на голос родителей, что было трудно понять – в какой из реальностей он находится.

Ронни тоже прикрыл глаза и от нечего делать плавал в необъятных волнах Инфо-Океана, рассеянно просматривая новости. Вдруг он дернулся всем телом и больно стиснул руку жены. Эви вскинулась, испуганно глядя на него. Рон молча коснулся синхронизатора мыслей на своем браслете, и перед ее глазами возникло это сообщение с огромным фото – "Загадочная и чудовищная сенсация! Сегодня утром в заповеднике на планете Парадиз было найдено изуродованное тело профессора Скотта, много лет возглавлявшего лабораторию по космической адаптации переселенных приматов. Вблизи от места его гибели охрана обнаружила трех подростков-дикарей с неадекватным поведением, не реагирующих на человеческую речь! Начато расследование жестокого убийства и генетическая экспертиза неизвестных. Внимательно следите за нашими подробностями!"

ГЕНЕТИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА?! Впечатавшись в кресла похолодевшими спинами, Эви и Рон с немым ужасом смотрели друг на друга… И вместе с затопляющим душу отчаянием при мысли о том, что неизбежно ожидало их ЗДЕСЬ, край сознания остро пронзила мысль – а что же будет с ними, которые остались ТАМ?

Негоцианты. Одноактная пьеса

Картина первая.

Богато обставленная комната в доме неаполитанского купца Рикардо. Хозяин сидит за столом, и обхватив голову руками, читает свиток документа. Входит его жена Оливия.

– Мой друг, ты чем-то озабочен? Досадой хмурится чело…

– Увы, есть повод – нынче с почтой мне скверное пришло письмо.

Антоньо помнишь ли из Пизы?

– С кем неразлучны с детских лет?

– …мы, словно братья, были близки, деля и шалость, и ответ…

(тяжело вздохнув, отбрасывает свиток письма)

Достигли многого, бесспорно, природной хваткой и умом.

Тому свидетельство – просторный и полный роскоши наш дом,

и грузы пряностей восточных, спешащих в трюмах кораблей

удачу и доход упрочить, и уваженье к нам людей.

Мелькали годы чередою, и жизнь нас с другом развела…

А позже, слышал стороною – его расстроились дела. И вот письмо…

(в волнении ходит по комнате)

За ту оплошность похмельем горьким поплачусь.

О, как я мог неосторожно просватать дочь!

Как откажусь от слова, данного сердечно

над колыбелью, при жене?

Зачем доверился беспечно – прощенья нет моей вине! —

порыву дружеских объятий, когда помолвили дитятей,

и разум не сказал – остынь!

Кто знал, что наш любимый сын так рано этот мир покинет?

Прости, Оливия, я вновь, коснувшись раны, в том повинен.

Не губы искусал бы в кровь, полжизни отдал бы за средство,

чтоб уберечь плоды трудов, последней дочери наследство,

от разоренных хитрецов!

Оливия огорченно всплескивает руками:

– Про данное в дни дружбы слово он вдруг напомнил, не шутя?

– Да, сколь учтиво – столь сурово, и ловкой кошкой обходя

все острые углы… А также – почтительней не написать –

он просит сыну в доме нашем гостеприимство оказать.

Как быть мне, клятвы не нарушив? Солгать, что нет в живых?

– Молчи!!!

– Купцы везде глаза и уши имеют – сможет уличить…

(размышляя, опускается в кресло)

Поступим так… В большом смущеньи

их извещу, что наша дочь заметно не в себе,

к ученью умом не годна, ей невмочь

двух строк прочесть, вести беседу —

дичится бедная гостей,

сидеть пристойно за обедом,

лицом же – не сыскать чудней.

Возьмем дурнушку-судомойку

иль прачку, видом поглупей…

Пускай жених, не в меру бойкий

хоть век любезничает с ней,

спешит к венцу и ждет добычи,

сжав обязательства тиски.

Чтя с медом на устах обычай,

нас не позволю провести,

бессонным Цербером на страже.

"Сам защищусь я от врагов,

а от друзей помилуй Бог." –

верней пословицы не скажешь!

(в изнеможении откидывает голову на спинку кресла)

Картина вторая

Комната в доме купца Антонио. Хозяин восседает в кресле.

Рядом его сын Микеле и племянник Джованни.

– Итак, любезный мой Джованни, мне отплати за доброту.

Ну, что ты замер изваяньем? Не бойся! К делу перейду.

О плате я не зря напомнил – тебя, как сына воспитал.

Пришел теперь черед исполнить почтенья долг.

Я рассчитал, что ты прекрасно роль сыграешь

взамен Микеле – как жених и мой наследник.

Обещай же таить все от ушей чужих, уста замкнув!

И без протестов мне повинуясь – как отцу,

ты эту, с придурью невесту сведешь в Неаполе к венцу.

Микеле будет провожатым, полу-родней, полу-слугой,