Сказки жизни. Новеллы и рассказы

а то без рвения, пожалуй, решишь наказ исполнить мой.

(Джованни делает неопределенный жест, словно оправдываясь)

Ну, полно, не грусти! Беспечно всю жизнь в довольстве проведешь,

от разоренья дом спасешь, и я должник твой буду вечный.

Почаще будь с девицей рядом, гляди умильно – ведь не зверь,

ужом крутись вокруг – поверь, нас ждет завидная награда!

А для сердечных ты утех найдешь подружку, как у всех.

Чтоб молока глотнуть парного, не покупают всю корову.

(ухмыляется и подмигивает смущенному Джованни)

– Но если странная девица меня отвергнет – чем привлечь?

(Антонио, размышляя, барабанит пальцами по ручке кресла)

– К Рикардо тонко подольститься, вести про суженую речь,

ввернуть словцо «предназначенье», и к воле старших уваженье

весьма похвальное явить – чтоб верность слову сохранить.

Теперь ступайте собираться. Гостите хоть до Рождества,

но без жены не возвращаться! (грозно стучит кулаком по креслу)

А как наладятся дела, приеду тотчас, о приданом

с Рикардо чтоб потолковать – способно золото смягчать

невесты грубые изъяны. В родном Неаполе едва ли

ей сыщется достойный муж, и кто ж, как не наперсник давний,

поможет? За изрядный куш! (хитро улыбается)

Картина третья

Сад, окруженный галереей во внутреннем дворе дома Рикардо. Вечереет.

С галереи, опасливо оглядываясь, сбегает его дочь Аделина.

– Просил сюда прийти. Он втайне

мне должен что-то сообщить.

Как на иголках все венчанье

я просидела, хоть сулить

мне новостей рассказ не может.

Весть – той, чьим именем сейчас

пришлось назваться так безбожно,

и от стыда не спрятать глаз перед Микеле…

Против воли он душу вмиг околдовал!

(восторженно прижимает руки к груди)

Не верится, что в низкой доле рожден, любой украсят бал

его изящество и статность, и обходительная речь.

Порой на ум приходит странность…

В душе его хочу прочесть заветное. Хотя открыл он

мне сердце, полное любви!

Еще мгновенье – долг забыла,

ушла бы с ним на край земли…

(обеспокоенно выглядывает из-за цветущих кустов)

Но близко страшный час прощанья!

Разлука стережет сердца – любви запретной в наказанье…

О, как мне упросить отца,

чтоб друга старого подольше

он задержал у нас в гостях?

Сеньор Антоньо второпях приехал к свадьбе,

от дорожных всех неудобств пусть отдохнет,

а мне судьба взамен дает невыразимую отраду —

быть лишний день с Микеле рядом!

(снова в тревоге озирается)

Возможно, на мою беду, Микеле выйти в сад не смеет?

Обед ведь скромный, на виду все за столом.

Уже темнеет…

На мир покров набросив свой,

ночь обречет на неизвестность —

так прячут ложную невесту

вуалем свадебным порой.

Святая Дева! Там шаги…

Картина четвертая

К Аделине торопливо подходит Микеле, в одежде слуги.

– Мой ангел, ты смогла дождаться! (нежно целует ее руки)

И вижу, взоры не строги,

хотя легко здесь ошибаться…

– Не медли, говори! Весь день не нахожу себе покоя…

(Микеле сокрушенно опускается перед ней на колени)

– И да поможет мне теперь вечерний сумрак. Пред тобою

Микеле – только не слуга, сеньор Антонио – отец мне.

Помолвили когда-то в детстве нас сеньоритой. Шли года…

Отец дела мечтал поправить, но, чтобы жизнь мне не губить,

подмену вздумал совершить, племянника к венцу отправив.

Теперь ты знаешь все. Не властен распорядиться я судьбой…

В мечтах же нет желанней счастья, чем к алтарю пойти с тобой!

(Аделина потрясенно смотрит на него)

– Ты тяжкий камень снял с души – мне искренность дороже злата.

Но в ней же горькая утрата, коль нам в супружестве не жить.

(они страстно бросаются в объятия друг к другу, Микеле целует и утешает Аделину)

– Когда, презрев мольбы и слезы, на палец твой надеть кольцо

он запретит – наймусь в матросы иль спрячу под клобук лицо,

в монастыре укрывшись дальнем. Отец же в старости печальной

пусть проклянет жестокий час, в который разлучает нас.

Пойду немедля, брошусь в ноги родителю, вдруг он простит?

Ведь позади его тревоги, и брак Джованни закрепит

родством семей приязнь былую. И втайне тяготясь виной,

отец не станет же впустую меня тиранить… Нас с женой.

(он порывается скорей идти, но Аделина удерживает его)

– Пусть недостойна стать невестой в расчетах твоего отца,

хочу с тобой сравняться честью в признаньях – в правде до конца.

И откровенность мне тем легче, что нам расстаться суждено,

и укорять не будет вечно нас грех обмана тяжело.

Не удивляйся, мой любимый – не приживалка пред тобой,

а дочь хозяев Аделина. Хитер отец мой, как и твой,

и уберечь стремясь богатство, он слову дружбы изменил,

подобно твоему, коварство бессовестно осуществил.

– А кто же в роли новобрачной? С кем век Джованни коротать?

– Отец нашел рябую прачку, велел перчаток не снимать.

Вот будут в городе судачить: сеньор Рикардо дочку прячет,

венчали тайно, без гостей;

ведь он не скуп – так что же с ней?

Он не смягчится сердцем, знаю. И непреклонен твой отец.

Как, бесприданница простая, дерзну пойти я под венец?

Лишь здесь, украдкой, наши слезы соединят нас… и уста.

Ты мой пред Небом!

– Ни угрозы, ни отлучение отца моей любви не поколеблют!

Но как посмею я обречь тебя скитаньям ради хлеба?

Мою голубку, что беречь всем сердцем жажду,

но страданье лишь принесу тебе. Прости!