Сказочка

— Не стыдно, — уверила Анфиса. — Была бы взрослой — я бы еще подумала. А так…

— Какие глупости, — рассердился принц. — Она же еще маленькая!

— Вот именно! Больше всего люблю обижать маленьких: они сдачи дать не могут.

Дональд оглядел довольно улыбающуюся сестру и понял, что восстанавливать справедливость на словах и взывать к совести королевы бесполезно. Подняв девочку с земли, он стал ее отряхивать. Но малолетняя ведьма, не обращая внимания на проявленную заботу, продолжала реветь.

— Вот видишь, что ты наделала, — бросил принц растерянный упрек, — она даже успокоиться не может… Не надо, маленький, не плачь!

— Я куплю тебе калач, — добавила Анфиса.

Но, поймав рассерженный взгляд брата, смущенно захихикала:

— Так обычно всегда детям говорят: звучит убедительней.

Девочка, наконец заметив, что ее утешают, как и все нормальные дети теперь уже просто надрывалась от рыданий. Дональд был в растерянности.

— Ну не надо, солнышко, хватит плакать! Не обращай внимания на эту глупую, злую тетю. Она пошутила…

Девочка краем глаза взглянула на королеву. Но Анфиса не собиралась прощать «глупую, злую тетю» и состроила такую рожу, что несчастный ребенок просто зашелся в истерике.

— Перестань! — зарычал Дональд на сестру.

И, не снижая громкости, обратился к ведьме:

— Хватит, зайчик, не реви!

— Дам три.

Дональд буквально онемел от злости:

— …Ты! Прекрати третировать ребенка, чудовище!

Но Анфиса справедливо заметила:

— Если будешь так орать, она не успокоится до следующего воскресенья.

Впрочем, Дональд уже и сам понимал, что не прав.

Усадив рыдающую ведьму на колени, он достал носовой платок и принялся утирать ей нос.

— Осторожней, — предупредила сестра. — Дети — создания хрупкие. Гляди, как бы ее шнопак у тебя в руках не остался.

— Ты можешь не юродствовать? — простонал принц.

— Могу, — согласилась Анфиса. — Не особенно переживай, если у нее нос отвалится — завтра новый вырастет.

— Прошу тебя, перестань, — взмолился Дональд. — Лучше помоги мне ее успокоить.

Анфиса внимательно посмотрела на брата и, скорчив презрительную мину, сказала:

— Ладно. Первый и последний раз, педагог!

Под изумленным взглядом Дональда она вскарабкалась на могилу и начала подпрыгивать и размахивать руками. Делала она это не как все нормальные люди, а с какими-то выкрутасами, словно эти бессмысленные телодвижения были проникнуты одной целью. Вот только какой?

Зрелище оказалось не столько захватывающим, сколько странным. Но что оно было неповторимым — это точно. И Дональд даже не заметил, на какой секунде представления ведьма удивленно заткнулась и тоже уставилась на королеву. Как бы то ни было, цель была достигнута — ребенок успокоился.

Тяжело дыша, Анфиса подошла к Дональду и уселась рядом.

— Что это было? — наконец выдавил тот.

— Ты тоже не понял, — вздохнула королева. — Это полька-бабочка.

— Занятно, — промямлил принц. — А я и не знал, что она выглядит именно так.

— Это потому что в авторском исполнении, — засмеялась Анфиса и весело ткнула брата кулаком в бок. — Кстати, как ты можешь держать ее на коленях? Она же холодная!

— Какая разница! Что изменится, если она будет теплой и румяной?

— Ничего, — согласилась Анфиса.

— Не понимаю, — заметил принц, — почему ты так не любишь детей?

— Потому что в большинстве своем из них вырастают такие сволочи…

— Неправда. Ты так говоришь, потому что у тебя нет своих детей. В тебе еще не проснулось материнское чувство. Ты, наверное, в детстве даже в куклы не играла.

— Да, я была на редкость здравомыслящим ребенком. Сейчас таких нет.

— Думаешь, это плохо?

— Как знать. Догадываюсь, по тебе так лучше десяток традиционных жирных купидонов, чем один нормальный умный ребенок.

— Ты хочешь сказать, «чрезмерно умный». Да, я против этого. Мне всегда было жалко тех людей, у которых не было детства. Они так несчастны.

Анфиса поймала на себе взгляд брата и расплылась в ехидной улыбке:

— Ошибаешься. Я счастлива. Мое счастье безгранично. И никогда ни тебе, — она ткнула пальцем в брата, — ни ей, — она кивнула на маленькую ведьму, — никому другому не быть на моем месте. Почему? Потому что ваше детство прошло или пройдет когда-нибудь, а мое будет со мной вечно. Слышишь? Я сумела его поймать. И оно навсегда осталось со мной.

— Я думаю, ты обманываешь себя, — нахмурился Дональд. — Но даже если все, что ты говоришь, — правда, это означает одно: ты живешь в своем собственном, выдуманном мирке, где ты царь и бог. Это не реальная жизнь.

— Может быть, — ухмыльнулась Анфиса. — Но в таком случае все вы — ярые борцы за правду, пытающиеся жить так реально, — лишь моя выдумка. Моя жалкая фантазия самообманщицы. И ты, Дональд, со всеми твоими честолюбивыми помыслами — просто глупая кукла в моем заводном театре. Ты не-ре-а-лен!

— Это абсурд! — запротестовал принц. — Как можно бездоказательно выдвигать такие далеко идущие обвинения?!

— Я просто последовала твоему примеру, — спокойно ответила сестра. — Получилось жутко забавно, не правда ли?