Сказочки для отчаянных

Так вот, блаженство блаженством, но нам иногда предлагают прокатится в ваш мир с той или иной миссией, хотя миссия обычно одна и таже, только исполнение разное. Наши агенты–десантники надевают разную кожу то художника, то писателя, то политического деятеля как только приземлятся в утробу какой–нибудь земной женщины, главное не забыть парашют и чтобы он раскрылся, это смягчит удар от приземления. Приземление, или – Воплощение в Материи, точнее – более грубой материи, в мате, мы это так называем, происходит просто: ещё до зачатия мы присматриваем себе аэродром, будущих маму и папу, так сказать. Обычно это лучшие представители т.н. человечества – смиренные, непретенциозные, малоподвижные ко греху, нестяжательные и всё такое прочее работники самых простых профессий – педагоги, милиционеры, дворники (из непьющих) и так далее. Я выбрал себе крановщицу–маму и мастера сигнализации и связи–папу. Долго сводил их, знакомил, целый день, по нашему времени, посылая всякие сигналы и намёки и в самый момент зачатия прыгнул и, опаньки, я тут. Только вот парашют почти не раскрылся. Проще говоря папа не сразу хотел детей, но требовал маму сделать аборт, но мама не в какую. Однако, когда папа узнал что будет сын по всяким там приметам (острый живот, солёные огурцы и пр. узи тогда не было ещё), то возрадовался. Это–то и спасло меня от разбивания влепёшку. Я родился. Но переживания мамы от требований папы не прошли даром – я забыл кто я и зачем сюда прибыл. Но, чтобы ни случилось, всё к лучшему и ежли не убивает то делает нас сильней. Забвение дало прочувствовать на собственной коже, пусть и временной, каково это быть как зомби, ничего не помнить, словно мертвец, но двигаться и жевать. Очень интересный опыт.

Стимулом же к пробуждению памяти послужил так же не убивающий, но делающий сильнее эксцесс. Папа, будучи ветераном ВОВ 1941–1945 г.г., по ночам бывало воевал с т.н. фашистами, особенно когда выпьет и в роли фашиста под руку попадалась мама и он её гонял по квартире, бил кулаками и ногами и душил. А я заступался за «фашиста» и мне так же перепадало. Так в очередном припадке папа схватил меня за ноги, когда я стал кричать «папа, не бей маму» и шарахнул мною по маме, головой в грудь, со всего размаха. Я выжил, хотя и с сильным сотрясением, а мама нет. Ей проломило моей головой грудь и одно из сломанных рёбер воткнулось в сердце, спасти не удалось. Хотя что значит «спасти не удалось»?! Для этого мира не удалось, но для нашего, очень даже удалось. Она как мученица, пусть и в статусе «фашиста» очень легко прошла воздушные мытарства между этим миром и тем. Мытарства, как тут принято называть обратную дорогу, противоположную Прыжку–Падению, это очень сложный процесс возвращения в Совершенный Мир и для примитивного сознания он показан как некая лестница на небеса с некими пунктами досмотра, КПП, где как на местных таможнях проверяют багаж некие таможенники, бесы. В более близких к реальности образах мытарства можно было бы описать так и лучше бы, если бы это описали изначала так, но случилось то, что случилось: никаких досмотрщиков нет, есть только сознание, покидающее кожу и если это сознание при жизни в коже было более увлечено Удовольствием, нежели Блаженством, то оно не в состоянии пройти сопротивление потока силы прыжка, то есть встречного потока, постоянного трафика оттуда сюда. Но ведь Сознание по Природе своей Совершенно (тут это звучит как «душа по природе христианска», внедрил эту фразу наш агент Тертуллиан) и поэтому в ней ещё сохранялись при жизни в коже некие таланты, симптомы совершенства, и тяга к Первомиру, куда оно и пытается подняться навстречу ветру падения. Но наслоения удовольствий дополнительно создают препятствия уже изнутри. Поэтому если ветер прыжка и ветер сознания дуют в одну сторону с силой большей чем сила стремления наверх, то сознание летит в тартарары, опять в материю. И осознание этого создаёт для сознания ад, муку вечную. И до тех пор сознание мается этим осознанием своего невежества и падения пока уже случайным образом не упадёт на какой–нибудь аэродром в какую–нибудь форму кожи. А это не всегда самка человека. Это может быть и насекомое и скот и т.д. Потому что сознание летит, а точнее падает, беспорядочно, не прицельно, ибо не хватает ума, чтобы самому выбирать себе посадку. Тем более никакого парашюта, посему после возвратного приземления, а точнее неудавшегося взлёта, сознание всё или почти всё забывает напрочь и начинает всё сначала. Как-то так или около того.