Сказочная Академия

Будто в ответ на его слова дверь распахнулась и стража втащила красную от злости растрепанную девицу в алом сарафане до пят. Украшения увешивали девицу, словно гирлянды - новогоднюю елку. Бусы в несколько рядов, длинные серьги, какие-то странные штуки, спускавшиеся с волос у висков и колыхавшиеся у лица - у меня зарябило в глазах. А девица вырвалась из рук охранников и бросилась на колени у постели царя.

- Не губи, царь-батюшка!

Иннокентий посмотрел на нее с брезгливым выражением лица и спрятал под одеяло руку, которую девица порывалась облобызать.

- Встань, Варвара.

Я во все глаза уставилась на подозреваемую. Это и есть Варвара? Та самая роковая красавица? Ну, предположим, волосы у нее действительно хороши: толстые пшеничные косы сейчас, когда она стояла на коленях, касались пола. Лицо... Да что тут поймешь, когда Варвара вся красная и зареванная, нос распух, губы на пол-лица, глаза заплыли. Может, в нормальном виде она и симпатичная, не знаю. А вот фигура немного подкачала. Под сарафаном пока не слишком заметно, но Варвара уже начала расплываться, в ее-то юные годы. А лет через десяток точно будет квашня квашней. Любовь к пирожным - штука коварная, она даром не проходит. А Варя, если верить Светозару, именно такую пищу и предпочитала.

- Не губи! - повторила Варвара и принялась колотиться лбом об пол. - Не виноватая я, меня бес попутал!

- Перестала блажить! - резко велела царица.

Варвара икнула, всхлипнула последний раз и затихла, видать, ослушаться Марию побоялась. Но с колен подниматься не стала.

- Это не я придумала, - почти спокойно произнесла она. - Это все Леопольд!

- Врешь, зараза! - подал голос Лелик из своего угла. - Разве бы я до такого додумался?

- Пожалуй, что нет, - согласился царь. - Твои мыслительные способности нам прекрасно известны.

И вот тут-то сын шута вышел из себя.

- Дураком меня считаете? Думаете, я не знаю? Папаша, мол, шутом был, и сам придурок?

- Отец твой покойный, - вставила Мария, - умнейшим был человеком. И за тебя, идиота, ему бы сейчас стыдно было.

Этого Лелик и вовсе стерпеть не мог. Он затопал ногами, заорал, и из его криков мы постепенно смогли вычленить более-менее связную историю.

Лешка с детства отличался трусоватостью. Сверстники и даже взрослые считали его тугодумом, но ошибались: соображал сын Васьки-шута неплохо, должно быть, хоть что-то унаследовал от папеньки. Вот только озвучивать свои мысли побаивался. Сначала опасался оказаться поднятым на смех, а потом с удивлением обнаружил, что казаться недоумком выгодно. Во-первых, при нем, не таясь, обсуждались мелкие секретики и большие тайны. Кого таиться-то, дурака, который все равно ничего не понимает? Во-вторых, со слабого рассудком и спрос маленький. Никто не ждал от Лешки великих свершений. Правду сказать, даже малых не ждали. И все складывалось просто замечательно, но... В таких историях всегда бывает "но".

"Но" Лешки заключалось в том, что в мечтах он видел себя абсолютно иным, мнил себя предметом всеобщего восхищения. Иной раз представлял он, что совершит подвиг, и все окружающие сразу прозреют, поймут, какой Леша герой и повесят ему орден на грудь. Или памятник поставят. Памятник - оно даже лучше. Весомее. Внушительнее, вот как. Поначалу с памятником не ладилось - в фантазии упорно лезла навязчивая мыслишка, что подобная почесть живым не полагается, а помирать Лешка не хотел. Но потом он придумал-таки устроившее его решение: совершенный им подвиг будет столь значимым, что ради него сделают исключение и памятник поставят, не дожидаясь кончины героя.

Время шло, подвиг все никак не совершался. Зато Кешка, с которым вместе росли и играли одними игрушками, из царевича вдруг стал самым настоящим царем, а из Кеши - Иннокентием Вторым. И ничего-то для этого делать ему не пришлось, отец сам царский венец отдал. Лешку стала покусывать черная-пречерная зависть. Являлась к нему по ночам и назойливо твердила: "А он ведь ничем не лучше тебя. Просто повезло в правильной семье родиться. И вот теперь он - царь, а ты - никто!" Сын шута не мог после таких визитов уснуть, ворочался с боку на бок и пытался строить коварные планы мести бывшему приятелю. Планы строиться отказывались. Здравый смысл твердил, что царевредительство - дело опасное. Попадешься - так никакие папенькины заслуги не помогут, да и детская дружба с царем не спасет.

Леша похудел, подурнел лицом, от переживаний - не иначе! - выпал передний зуб, что тоже счастья не прибавило. И вот в один из особо тоскливых дней к нему явилась Варвара.

Тут Лелику пришлось прервать свой рассказ, поскольку вмешалась упомянутая Варвара.

- Я тебе чего принесла? - взвыла она. - Приворотное зелье, у лесной ведьмы купленное. А ты чего Кешеньке дал?

Васюша зло сузила глаза.

- Кешеньке? Ты, кошка драная, как посмела царя приворотным поить?

Варвара резко повернулась к ней.

- А ты кто такая? Откуда взялась?

- Василиса - невеста моего сына, - спокойно пояснила Мария. - Будущая царица.

- Не было у него никакой невесты, - истерично выкрикнула Варвара. - Я специально узнавала. Сама спрашивала!