Сказочная фантастика. Книга вторая

Хамфри промолчал. Из бутылочки с демоном донесся слабый, рокочущий смех. Тут явно таилось нечто странное, но уж никак не смешное.

— По-моему, лучше зайти в дом, пока совсем не стемнело, — проговорил Честер, с сомнением поглядывая на дверь.

Бинк был не прочь поподробнее разузнать про демона; но кентавр высказал верную мысль.

Они подошли к дому. Вход представлял из„себя массивный портал, сработанный из цельных стволов железного дерева, ошкуренных и связанных кусками хищных лиан. Сооружение поразило Бинка: непроржавевшее железное дерево поддается обработке лишь когда оно только что срублено, и даже магический топор берет его древесину с трудом. И какой монстр смог приспособить вместо обычных креплений смертельно опасные лианы? Как правило они прибегают к своей способности сжиматься, когда душат жертву, и сила их убийственно велика.

Честер постучал. Послышался гулкий грохот, и в наступившей затем тишине медленно заглохло металлическое эхо. Раздались бухающие шаги. Дверь распахнулась с такой стремительностью, что петли из железного дерева сразу же раскалились докрасна, а порыв ветра едва не втянул кентавра внутрь. Из дверного проема хлынул ослепительный свет, на фоне которого вырисовывался жуткий силуэт великана. Он был вдвое выше Бинка, но непропорционально толще, и рядом с ним даже дверь показалась маленькой. На ногах и руках перекатывались узловатые мускулы, похожие на стволы деревьев.

— Ффу-у-у! — взревел великан.

— Он спрашивает, чем это здесь так воняет? — перевел голем.

— Воняет?! — возмутился Честер. — Да он сам воняет!

Кентавр был прав. Создавалось впечатление, что великан не верил в магию умывания и чистоты. Его кожа была покрыта коркой засохшей грязи, от тела несло гнилыми овощами.

— Все же помните, — заметил Бинк, — что мы не хотим провести ночь на улице.

Кромби привычно каркнул, и Гранди тут же перевел:

— Птичий клюв говорит, что надо с ним подружиться. Да поскорее!

— Вот пускай сам и дружит, — буркнул Честер.

Великан что-то прорычал.

— Каменная морда говорит, что теперь понял, чем пахнет: вонючим грифоном.

Разгневанный Кромби вытянул шею, расправил яркие перья и яростно закаркал.

— Как тебе понравится, если я решу эту проблему, ампутировав твой шнобель? — не замедлил перевести Гранди.

Великан раздулся, став еще массивнее и завыл.

— Оторву тебе башку, смелю в мелкую муку... — Голем еле поспевал переводить.

После таких любезностей противники некоторое время еще обменивались карканьем и ревом, и счастливый голем лихо обеспечивал перевод.

— Выйди и повтори, что сказал, тупая тыква!

— А ты что ж стоишь, крылатая мышь? Мой череп тверд, сломает тебе горб.

— Да твой череп треснет, когда ты хотя бы попытаешься думать! — прокаркал Кромби.

— Неужели все великаны говорят двустишиями? — спросил Бинк, когда противники сделали паузу для пополнения запаса оскорблений. — Или тут просто изобретение голема?

— Как пробка глуп сей мелкий шут, — изрек голем и тут же вспылил. — Кто здесь шут, лягушачья морда?

— Великаны бывают очень разные, как и все прочие существа, — подал голос Хамфри. — По-моему, этот настроен вполне дружелюбно.

— Дружелюбно? — удивился Бинк.

— Для великана, разумеется. Пожалуй, лучше будет войти.

— Из тех, кто смел, я супчик ел! — сообщил великан через голема.

Но грифон уже входил в дом, и хозяин неохотно посторонился.

Внутри было тесно и угрюмо, как всегда и бывает в жилище монстра. Яркий свет, бивший поначалу в дверь, теперь погас — по всей видимости, хозяин, по случаю появления гостей, зажег новый факел, но тот уже успел сгореть. Пол устилала подгнившая солома, вдоль стен располагались груды поленьев веревочного дерева, а над ярким пламенем очага в центре комнаты грязевым вулканом булькал котел. Ко всеобщему облегчению, никто не заметил обглоданных костей, и это немного ободряло. Биику никогда не доводилось слышать о великанах-вегетарианцах, но демон Бьюрегард, без сомнения, знал что говорит.

Поняв, что обмен оскорблениями и угрозами был в основном блефом, Бинк ощутил себя слегка уязвленным: вот, пожалуйста, его смог одурачить и этот добродушный монстр.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Ты жрать, потом спать. — Великан, конечно же, не понял его.

— Я — Бинк, а ты?

— Вкусный суп — спасибо, Хруп.

Великан сунул грязную волосатую пятерню в кипящий котел, пошарил в нем, зачерпнул горсть варева, плюхнул в щербатую деревянную миску и протянул Бинку.

— Ешь, Бинк.

— Да ведь он же хотел сказать, что его зовут Хруп, — догадался Честер. — Он предлагает тебе поесть. И у него, надо полагать, нет различия между обедом и ужином. Вся еда для него — «жрать».

— Ах, вот оно что... Э-э... спасибо, Хруп! — Благодарность, увы, получилась неуклюжей. «Вкусный суп — спасибо, Хруп» — теперь все понятно. Одновременно: предложение еды и ответ на вопрос об имени, а вовсе никакая не угроза. Итак, Хруп...

Бинк взял миску с похлебкой. Великан тем же способом угостил и остальных. Казалось, его огромная лапа совсем не чувствительна к жару.