Сказочник

Хофру едва не рассмеялся. Все происходило именно так, как и следовало ожидать! Царицу не интересовала личность жреца, ей были нужны только Врата Ста миров.

– Божественная Териклес, – встрял Говорящий, – брат Хофру настолько поражен твоим величием, что не может сразу удовлетворить твое любопытство.

«Да что б ты провалился!» – в сердцах подумал Хофру, прочистил горло и сказал:

– К несчастью, мы так и не смогли к ним пробиться. Не так просто одолеть Пирамиду, и не так просто справиться с той силой, что ее хранит...

Лицо Териклес даже не дрогнуло.

– Я хочу, чтобы пирамиду стерли в порошок. Нам нужны эти Врата! Надеюсь, вы это понимаете. Ты, Говорящий, и ты… Хофру.

Говорящий поклонился.

– Божественная Териклес, мы получим Врата, чего бы это не стоило. К тому же, мать Селкирет явила мне видение, что ключ тоже находится под этими небесами...

– Но ключ  – это ключ к самим Вратам,  – капризно перебила Царица, при этом даже не шелохнувшись.  – а ты, Говорящий, пока что не смог к ним даже пробиться. И ты, Хофру, тоже.

– Мы победим пирамиду, – поспешно заверил Говорящий.

Хофру молчал. Похоже, говорить с Царицей было не о чем – и незачем.

– Ну так извольте, – холодно сказала Териклес, и впервые за все время аудиенции ее рука шевельнулась, указывая на дверь.

«А чего можно ожидать от существа, сотворенного из куска золота и тысячи жертв?» – думал Хофру, торопливо шагая вслед за Говорящим.

– Врата должны быть нашими, – зло обронил жрец, – это будет твоей, Хофру, миссией.

– Я бы не торопился с выбором, Говорящий. Неужели во всем Храме нет жреца более могущественного, чем я?

– Ты жрец первой ступени. Селкирет благоволит к тебе.

«И чем это я перед тобой провинился?» – раздраженно подумал Хофру. И явно неудавшаяся аудиенция, и золоченая статуэтка на троне, и пожелания Говорящего – все слилось в один ком злости, которую, к сожалению, было некуда выплеснуть.

– Думай, Хофру, думай, – они свернули в коридор, который наверное был единственным коридором со сплошными стенами во всем дворце, – твое дело – добраться до Врат. А я займусь поисками ключа.

– Быть может, Селкирет явила тебе место, где он спрятан? – вяло поинтересовался Хофру.

– К сожалению, нет. Но я точно знаю, что ключ здесь... И точно также я уверен, что существует ключ от самой пирамиды, нужно только...

Говорящий-с-Царицей так и не завершил начатый монолог, потому что из-за поворота выскочил нобель. Хофру только и успел заметить, что его лицо скрыто под белым шарфом; а нобель, в два прыжка очутившись рядом с Говорящим, замахнулся на старого жреца узким и весьма удобным стилетом.

– Умри!

* * *

...Тело, закаленное в тренировках, оказалось быстрее мыслей.

Пальцы сомкнулись на светлом запястье нобеля, рванули его на себя. Захрустели кости, но убийца даже не пикнул: резко крутнувшись, он ухитрился выпустить из-под рукава свободной руки еще стилет, походя ткнул сталью в живот Хофру... Клинок царапнул черную броню, нобель взвыл – но уже валяясь на полу, обезоруженный и беззащитный.

И только потом Хофру удивился. Это было нечто новенькое – кидаться на Говорящего с ножом.

– Лежи, предатель! – прикрикнул он на извивающегося серкт.

Глянул на спасенного Говорящего – тот хранил привычное спокойствие деревяхи, словно и не его собирались прирезать.

– Ты отменный боец, брат Хофру.

– Я никогда не видел, чтобы на жрецов нападали, – усмешка далась ох как нелегко, – что случилось, Говорящий? Куда катится наш мир?

– Чтоб ты сдох, тварь! Верни мне мою дочь!.. Чтоб твои внутренности пожрала Селкирет! Чтоб в твоих глазах ползали черви!

Говорящий нахмурился, а затем быстро наклонился и умелым движением свернул нобелю шею.

«Все интереснее и интереснее», – подумал Хофру, но вслух ничего не сказал.

У Говорящего-с-Царицей, похоже, были кое-какие тайны – лезть в которые до поры до времени не следовало.

– Тело уберут стражи, – проскрежетал жрец, поправляя капюшон, – а ты помалкивай о случившемся, брат Хофру. Известно ведь, что молчание – золото.

– Разумеется, Говорящий, – послушно сказал Хофру, – но позволь мне первому заглянуть за поворот. Вдруг там притаились еще враги?

– Ты прав, брат Хофру. Говорящий-с-Царицей один, а хранителей таинств много.

На мгновение прикрыв глаза, жрец погрузился в медитацию, как будто с головой нырнул в горячую воду. Там, вне телесного мира, было темно и спокойно – и где-то совсем рядом шевельнулось черное тело богини Селкирет. Хофру потянулся к ней – «Силы, прошу у тебя Силы» – и, возвращаясь в собственное тело, уже знал, кто поджидает за поворотом, в двадцати шагах.

...Их оказалось трое. Нобелиат, неоперившиеся юнцы в белоснежных одеяниях, вооруженные короткими мечами. Наверное, они были друзьями тому, первому, а скорее всего – приходились родственниками. Ибо только связанные кровными узами могли выступить против Говорящего... И на что, спрашивается, рассчитывали? На то, что подстерегут одинокого жреца в пустынном коридоре, нападут и запросто выпустят ему внутренности?