Сказочник

По правую руку сражался ийлур, меч легко порхал в его руке, и каждое касание оставляло темно-алую полосу, и глянцевые бусины сыпались на землю, тут же впитываясь в песок и застывая неприглядными бурыми пятнами.

«А он ничего», – подумал уважительно Шеверт и решил не жалеть, что взял северянина в поход. Сражался ийлур в самом деле мастерски – верно, если бы не нога, так и вовсе летал бы над битвой.

Потом... внезапно стало тихо.  Только кто-то из серкт, тот, кто еще был жив, хрипел и скреб пальцами песок.

Андоли, утирая пот со лба, подошла к раненому врагу. Тот, оказывается, был в сознании, и даже вскинул руку, в последней попытке остановить сверкающее лезвие...

– Все равно не жилец, – буркнула элеана и отвернулась. Узкие плечи вздрагивали, и руки тряслись так, что она не сразу смогла вложить палаш в ножны – но Андоли изо всех сил пыталась показать, что ей не в новинку добивать поверженного врага.

Шеверт покосился на северянина – и, к собственному неудовольствию, понял: тот смотрел на элеану с искренней жалостью.

– Топотун. Что там с ним?

Андоли успела и туда. Но, едва присев на корточки, тут же поднялась и молча развела руками.

«Что ж ты не рыдаешь по погибшему дружку?» – вертелась у Шеверта на языке колкость. 

Но он промолчал, потому что следующей, разрывая ну куски душу, пришла иная мысль:

"Покровители! Что я скажу его матери?!! Что?.."

Сказочник устало присел на теплый еще от солнца валун и механически сунул в рот веточку хибиса. Так, на всякий случай, чтобы плохо не стало.

Дар-Теен, чуть хромая, тоже подошел к Топотуну – а потом осторожно обнял маленькую Андоли за плечи и прижал к себе.

– Ну вот, пошло-поехало, – буркнул Шеверт.

Он начинал злиться на себя, хотя и не знал, за что. За то, что бескрылая элеана предпочла искать утешения у невесть откуда взявшегося чужака?..

«Что ж ты ее сам не утешил?» – пропищал в душе ехидненький голосок, – «а теперь и локти кусаешь?..»

– Эй, – сердито сказал Шеверт, – надо двигаться дальше. Как бы подкрепление не подоспело.

– А если они нас ждут по ту сторону портала? – резонно поинтересовался северянин, – вдруг они нашли портал?

Шеверт едва и сам в это не поверил, но тут же обозвал себя дураком.

– Не забывай, ийлур, что портал имеет определенное направление. Оттуда они не могли попасть сюда, потому как путь ведет отсюда – туда. Ну так что, двигаемся дальше?

* * *

... Само собой, никуда они не двинулись. По крайней мере до тех пор, пока над телом Топотуна не образовался невысокий курган, сложенный из увесистых и выбеленных морской солью голышей. В небе засиял хрустальный рожок молодого месяца, загорелись низкие, крупные звезды – а элеана все торчала над курганом, хмурилась – но ни единой слезинки больше не покатилось по бледным щекам. Дар-Теен молча сидел на валуне и глазел на морскую гладь, черную и блестящую; на лице ийлура была тоска, скорее всего – тоска по далекому прошлому, а может быть и по тому, что исчезло из его памяти. Но кто поймет?

Чувствуя себя совсем виноватым, Шеверт подошел к Андоли и положил ей руку на плечо.

– Послушай, м-м-м... Я понимаю твою скорбь, но... мы должны идти дальше. И еще – спасибо тебе. Ты спасла нас сегодня.

Андоли резко повернулась к нему, и Шеверт оказался совершенно беззащитным перед больными глазами скорбящей женщины.

Она аккуратно, двумя пальчиками, убрала его руку с плеча.

– Я знаю, что ты меня не очень-то жалуешь. Так к чему теперь слова?

Андоли устало побрела к скалам, загребая носками башмаков песок и бормоча ругательства. Не доходя до сваленных в кучу мешков, элеана обернулась, картинно всплеснула руками.

– Ну, что уставились? Сказочник хотел двигаться дальше – ну так и пошли. Здесь больше делать нечего.

Ийлур молча покачал головой, бросил на Шеверта укоризненный взгляд и направился к своим вещам. Так, словно Шеверт и был виноват во всех невзгодах, свалившихся на отряд...

«Да что они, сговорились, что ли?»

Вот уж воистину, они вышли из Кар-Холома в недобрый час!

...Но с порталом все-таки повезло. Он не только остался нетронутым серкт, но, судя по всему, они даже не обнаружили входа. Потайной лаз, словно оставленная дождевым червем норка, ввинчивался в гранитную глыбу и полого уходил вниз. Пахло морем. Шорох прибоя здесь был слышен так отчетливо, как будто низкие своды норы десятикратно усиливали голоса волн.

Шеверт собственноручно запер вход, достал из мешка светящийся череп скалозуба и вставил его в расщепленную палку. Теперь оставалось добраться до камня, открывающего путь кэльчу – и они прибудут в земли серкт. Но молчание оказалось столь тягостным, что Шеверт не выдержал, заговорил первым.

– Ты, северянин, знаешь о происхождении путей кэльчу?

Ийлур не ответил. Наверное, вспоминал Топотуна – а может, снова тонул в собственных тяжких думах.

– А я вот… кхе… вычитал недавно, – почти умоляюще сказал Шеверт, – послушайте, что ли… Всем ведь известно, что дети Хинкатапи… гхм… неравнодушны к драгоценностям?

– «Неравнодушны» – это еще слабо сказано, – буркнула элеана.

Дар-Теен промолчал.