Сказочник

— Не нравится метро — на ишаках езди, — лениво огрызнулся Иван, разглядывая фотографию Свэйзи. — Тебя к нам в гости не звали. Но скандировать «Загробный мир для русских!» я щас не буду, слишком уж двусмысленно. Чувак, Демиург пришёл сюда не тупо орать: «а-а-а, грёбаный стыд!» и каждую секунду фейспалмиться. Он всё будет менять. В одном ты прав — если люди прекратят дохнуть, тогда пипец. Сожрут всех коров, съедят все огурцы, чё там ещё… И друг за друга примутся, как в фильмах про зомбаков. А я зомби-апокалипсис не заказывал. У меня мама осталась, сестрёнка маленькая.

Ваха заёрзал на месте, стараясь не смотреть скинхеду в призрачные глаза.

— У меня самого два брата. На жалость давишь? Ты меня не пожалел.

— И правильно сделал, — охотно признал Иван. — Вы ж быстрее нас плодитесь. А ты чё, думал, мы с тобой в конце базара обнимемся, прослезимся и к потолку ударит фонтан политкорректности? На хер. Я тебя позвал на перекур потому, что добру со злом иногда тоже надо объединяться — против большего зла. Демиург проблемы принесёт, увидишь.

Ваха внезапно подался вперёд:

— И что ты предлагаешь?

— Сопротивление. Если Смертыч объявит забастовку косарей, я на его стороне.

Чеченца передёрнуло.

— Тебе чили в кальян пересыпали?! Аллах узнает…

— И чё? Поразит меня молнией? Я уже труп. В общем, хватит рассусоливать: я сказал, а ты слышал. По коням, нам душу принимать. Мне на мобилу sms-рассылка пришла от центра оповещения — на Литейном через пять минут машина нищего собьёт.

Чеченец вышел первым и остановился на крыльце. Вскоре вылетел призрак скинхеда.

— Блин, я думал, ты уже ноги в руки взял. Сматываемся, пока не спалили!

— Ты не заплатил?! — в ужасе понял Ваха.

— Конечно. Кто мне и чё сделает в загробном мире? Я удивляюсь, почему другие привидения кальянщиков не кидают. В ментуру ж не позвонят, в тюрягу не упекут.

…Оба скрылись в заснеженном переулке. Навстречу, цокая мёртвыми копытами по призрачному асфальту, выехала «тройка». Лошадей арендовал один из «временных» — настоящих олигархов, имевших в активе целые годы отдыха и сотни задолжавших ему косарей. Как водится у «простопривиденья» (загробный аналог простонародья), заговорщики наградили седока парой ненавидящих взглядов. А тот сделал вид, будто ничего не заметил.

Перец покалывал губы. Ощущения медленно исчезали.

Глава 3 Арт-хаус (Тисвиль, Демократическая Республика Конго)

…Жрец, невнятно бормоча, склонился до земли. Старческое лицо было разрисовано белыми полосами вдоль и поперёк, на затылке колыхался столь внушительный пучок вороньих перьев, что я на секунду задумался: сколько же ворон упокоилось в этой братской могиле? Души воинов, ударив оземь копьями, встали на колени, их женщины простёрли ко мне руки. Радуя слух, раздался чарующий грохот ритуальных барабанов.

— Мы приветствуем тебя, о злой дух Ямда.

Замечательные, культурные люди. В таких дремучих местах просто отдыхаешь душой, принимая пышные почести как должное. Уверен, пасись у этих ребят сейчас в хлеву призрачный носорог, они бы обязательно потащили животное на алтарь — резать в мою честь. Да-да-да, блин. Сколько угодно зовите меня консерватором, я настаиваю: на Земле должны существовать уголки, куда приятно сбежать на уик-энд, наслаждаясь идолопоклонничеством. Разве вы против идолов? Да? Ну, это ханжество. Любому приятно, если его почитают: свечки, жертвы, красивые изваяния, танцы голых девиц… Э-э-э, в зависимости от религии, конечно. Смотрите, туземцы прождали двое суток, пока я явлюсь, и ничуть не обиделись. Почему? Да здесь я особый бог, а не менеджер из Небоскрёба. Моё лицо так же черно и разрисовано, прибавьте сюда татуировки и внушительное количество колец в ушах, губах и носу. Головной убор не уступает жреческому, даже круче — микс вороньих и попугайских перьев. Юбка из пальмовых листьев и браслеты на ногах. А я красавчик, правда? Этнический образ шикарен, приятнее замшелых клише а-ля старушка Европа. Туземцы исступлённо верят и своей верой возжигают в моём черепе огонь тщеславия. Всех людей надо переселить в Африку. Поживут лет двести среди горилл, малярии и кокосов — научатся уважать Смерть.

Я парю в воздухе, звеня всеми кольцами сразу.

— Я рад тебе, о Нгоро-Муро. Подожди минуту: я поговорю с одним из своих демонов и освобожу твою душу от оков, — она нырнёт в чёрные воды и выплывет в краю бананов.

Вождь вновь кланяется. Стучат барабаны. Не нужно отвечать на тысячу вопросов, как в Европе и Америке: «а какие воды», «а зачем», «а почему бананы?». Тебе верят безоговорочно, даже если проповедуешь полную лажу. На том основании, что ты — бог.

Никао тоже завёрнут в пальмовые листья. В носу — обглоданная кость.

Чувствуется, как братца выворачивает наизнанку от этого маскарада. Я подхожу, беру у него бумагу и сверяюсь с цифрами. 837 душ, как копеечка. Кивнув, возвращаю листок.

— Перешли Макиавелли, пусть приложит к отчёту. Как ты решил назвать вирус?

— Эйч два три ноля шесть си пятнадцать бэ.

— Абсолютно тупое и хреновое название. Пожалуйста, не обижайся.