Сказочник

Аллора входит в хижину. В полумраке тесного помещения виднеется очаг, в большом глиняном горшке варится зелье с неопрятным запахом. На стенах висят амулеты, защищающие от всевозможных чар.

— Мастер, — обращается она с надеждой в темноту.

Хозяин выходит на свет. Его седая борода, собранная в косу, висит до колен. Мелкими как горошины глазами, он всматривается в гостью.

— Прости меня, Аллора.

В руках у него ее драгоценная скрипка. На самом деле инструмент сделан из грошового эленейского дерева, но для Аллоры нет на свете ничего ценней. И сейчас ее сердце разрывается при виде рассеченного на двое основания.

— Побороть чары колдуньи мне не под силу, — говорит мастер.

— Только наша музыка способна остановить этот кошмар.

— Если бы я мог помочь…

— Ты же мастер, ты знаешь все заклинания.

— Прости…

— Судьба Королевства зависит от нас. Разве ты не понимаешь?

Мастер молчит.

— Думаешь, она не найдет тебя в этом лесу? Или сможешь договориться? Со смертью нельзя договориться!

— Аллора, иногда выхода просто нет.

— Не правда! Выход есть. Я его найду, чего бы это мне не стоило.

— Ты всегда поступаешь по совести Аллора. Я восхищаюсь тобой.

— Мастер, прошу тебя. Ты наша последняя надежда.

Он подходит к ней вплотную. Долго собирается с мыслями.

— Есть один способ. Но он очень опасен. Ты можешь сделать только хуже.

— Подданные Королевства умирают, мастер. Что может быть хуже?

— Я не уверен, сработает или нет, но…

— Говори!

— Книга чар.

— Книга, в которой хранятся все произнесенные заклинания? Это миф.

— Нет. Она существует. Мы, чародеи, спрятали ее очень хорошо. Она столп всего нашего мира. В ней ты найдешь заклинание, способное разрушить чары колдуньи.

— Где она хранится?

— В Башне времени на северной окраине леса.

Аллора идет к выходу.

— Подожди, — окликает Мастер. — Башню сторожит хранитель. За вход он возьмет плату.

— И что же это?

Мастер не решается произнести это вслух. Аллора кивает и уходит.

— Самое дорогое, что у тебя есть, эльфийка.

* * *

Выйдя из лифта, Марина вновь ощутила знакомый запах страданий и лекарств. В коридоре Отделения детской онкологии как всегда многолюдно. Елена и Дмитрий Антоновы из Самары, увидев Марину кивнули и натужно улыбнулись. Она кивнула в ответ. Как член фонда помощи родителям детей с опухолью мозга, Марина помогла им с билетами и поиском жилья в Москве. У их дочери Юлечки положительный прогноз — опухоль небольшая и доступна для операции. Если все пойдет хорошо, через пару недель семья поедет домой с багажом еще нескольких лет жизни и надеждой, что проклятая болезнь никогда не вернётся.

Не всем так везет.

Последние сутки, пока Марина пребывала на смене, в палате Сашки дежурила свекровь.

— Ну как он? — шепотом спросила Марина, отодвинув ширму.

— Второй час спит. Опять рвало с утра. Ты Кононова видела?

— Пока нет.

Сашка завертелся в кровати. Сквозь сон услышал мамин голос.

— Ма — а — ам.

— Привет солнышко.

Она обняла сына. В очередной раз поймала себя на мысли, как сильно он исхудал. Его когда — то густые кудрявые волосы, которыми она так гордилась, сменились на гладкую, покрытую серыми пятнами лысину. Кожа стала бледной, лицо угловатым, под глазами чернели синяки.

— Я принесла тебе кое — что.

Она достала из сумки плюшевого львенка. Сашка прижал его к себе. На лице у сына отразилась безмерное счастье. Бабушка не выдержала — заплакала. Марина аккуратно корпусом вытолкнула свекровь за ширму. Правило есть правило — при Сашке никаких слез.

— Ты говорила, мы пойдем в зоопарк, смотреть настоящих львов.

— Обязательно пойдем. Тебя скоро выпишут.

— Я уже здоров?

— Лечение почти закончено. Ты такой молодец.

— Ура — а. Баба, ты слышала?

Свекровь вернулась. Лицо у нее пунцовое, глаза мокрые.

— Да, мой золотой. Какое счастье.

— Я скоро приду.

Марина вышла из палаты. Нижняя челюсть неконтролируемо дрожала. Сжав зубы до хруста, она глубоко вздохнула и направилась к заведующему.

Павел Иванович Коненков встретил ее в ординаторской и проводил в свой кабинет. Там повесил свежие снимки на световой экран и несколько минут смотрел на них в тишине.

— Ну что там? — не выдержала Марина. — Опухоль уменьшилась?

— Выросла.

— Как же так?! Вы говорили, новый курс химии поможет.

— Я надеялся на это. Позитронная терапия тоже не дала эффекта, — он медленно собрал снимки в кучу, вложил в карту. — Опухоль слишком глубоко и чрезвычайно агрессивна. Такое бывает.

Марина молчала, не в силах выговорить ни слова. Онколог подошел к ней и аккуратно взял за плечи.

— Мне очень жаль. Иногда мы просто бессильны.

— Еще курс? — голосом робота произнесла она.

— Боюсь, он этого не переживет. Ему сейчас нужны только вы и ваша забота.

Он подошел к столу, написал что — то на бумажке. Протянул ей.

— Адрес хосписа. Я обо всем договорюсь.

— Нет…

— Я понимаю, что вы чувствуете. И знаю, сколько вы сделали для него и делаете для других детей.

— Нет.

— Марина. Иногда нужно просто принять неизбежное.

— Нет! Нет! Нет! Нет! Нееет! — закричала она.

Коненков попытался ее успокоить, но она вырвалась.

— Он еще жив, а вы ставите на нем крест! Сашка сильный, он очень сильный! Есть ещё способ. Должен быть.

— Мы испробовали всё.