Сказочник

– Я, Мелентий, нынче очень плоха, – глухим голосом ответила Софья, да с таким будничным выражением, словно они и не расставались. – Сам, наверное, видишь. Я очень, очень больна. Потому и вернулась. Не хочу тебя ни о чем просить, ничем обременять. Теперь у меня нет сил говорить с тобой. Ежели пожелаешь, приходи через неделю. Авось поправлюсь. Ну а если нет, так и тебе будет проще, станешь вдовцом!

Горшечников и ахнуть не успел, как снова оказался на улице. Он вернулся домой и даже есть не смог от волнения. Так и лег в кровать, но сон не шел к нему. До утра он не сомкнул глаз, гадая, что же произошло с Софьей и как ему теперь себя вести. На другой день весь Эн-ск опять погрузился в обсуждение новости. Горшечников снова оказался под прицелом любопытных глаз. Но он терпел, стиснув зубы. Он ждал, ходил кругами около дома Софьи. И вот в очередной раз, когда он прохаживался вдоль ее забора, он вдруг увидел, как в калитку быстро прошел незнакомый мужчина, высокий, худой, с озабоченным выражением лица. Вот как, его опять провели! Сказалась больной, а любовников принимает! Эта мысль, как молния, пронзила мозг Горшечникова. Он побежал на соседнюю улицу, походил там, потом снова вернулся. Потом ушел. Нет, надо набраться духу и вывести ее на чистую воду! Зря он ее пожалел, зря! Надо брать быка за рога! Скандал? Пусть! Пусть грянет очищающая гроза!

И с этими впрямь угрожающими мыслями, подбадривая сам себя, он ворвался в дом жены.

Глава тридцать третья

Спешу напомнить любезному читателю о нашем герое, которого мы надолго оставили в одиночестве. Сей достойный муж, следователь полиции Константин Митрофанович Сердюков, и был тем незнакомцем, которого раздраженный Горшечников принял за любовника своей жены.

– Так, так, так! – Сердюков озадаченно покачал головой и словно клюнул длинным носом. – Значит, вы муж Софьи Алексеевны! Забавно!

– Что же здесь забавного, сударь? – взъелся Горшечников.

– В самом факте пребывания вас в образе супруга некой дамы нет ничего забавного, это верно, – спокойно заметил следователь. – Да только до вашего появления сия дама мне была представлена как незамужняя девица, попавшая в крайне опасную для себя ситуацию, не так ли, госпожа… Э… как вас теперь величать-то?

– Господин Сердюков! – брови Софьи сердито взметнулись. – Сударь, вы должны быть снисходительны к своеволию моей старой няньки. А именно ее своеволие, ее бесхитростная ложь привели вас сюда и ввели в заблуждение. Но она действовала от чистого сердца, без злого умысла. Она пыталась помочь мне, зная, что я сама в полицию не пойду.

– А почему? Вы не доверяете нашей доблестной полиции?

– Вовсе не в этом дело. Моя история такая странная, непонятная мне самой, ее и пересказать-то трудно. Со стороны может показаться, что все это – бред сумасшедшего.

– Очень хорошо! – оживился следователь. – Вы рассказываете мне все в подробностях, а я прощаю вам и вашей няньке обман полиции.

– Да я и так вам уже столько всего рассказала о себе, – засомневалась Софья и покосилась в сторону Горшечникова.

Тот совершенно правильно понял ее взгляд. Он тут лишний!

– Э нет! Я уж никуда не уйду! Уж дозвольте мне остаться! Я ведь тоже вроде как пострадавшее лицо! – И он решительно опустился на стул, хотя его никто не приглашал.

Софья пожала плечами. Теперь все равно! Бесстрастным и печальным голосом она поведала незнакомому человеку, следователю полиции, о своих переживаниях, об отношениях с Нелидовым, совершенно не стесняясь ни Сердюкова, ни мужа. Она словно говорила о другой женщине. Пересказывая события, Софья пыталась сама все разложить по полочкам, может быть, именно теперь ей удастся понять, что все-таки произошло и кто такой Нелидов? Но ясности не наступило. Более того, по недоуменному или озабоченному лицу следователя она поняла, что была права, когда боялась рассказывать. Слушателю трудно понять, что было реальностью, что бредом, что преступлением, а что фантазией. Причем непонятно чьей.

– Да-с, история получается занимательная. – следователь хрустнул суставами пальцев, как часто делал, когда думал или волновался. – Или, верней, ужасная история. Три трупа и одно покушение на убийство! Настоящая Синяя борода! А почему же вы все-таки не хотели призвать полицию, если вас чуть не убили?

– Константин Митрофанович, – с укоризной заметила Софья. – Я рассказывала вам о человеке, которого любила безумно, всем сердцем. И продолжаю любить, вот в чем мой ужас!

При этих словах Горшечников крякнул от неловкости. Жена публично признавалась в чувствах к любовнику. Но Софья спокойно и открыто поглядела ему в глаза. Что теперь скрывать, лгать, коли все уже сказано!

– Софья Алексеевна, я задам вам чрезвычайно неприятный для вас вопрос. Как вы сами чувствуете, это Нелидов убил своих жен, это он пытался вас утопить? – Следователь постарался придать своему голосу как можно больше мягкости, чтобы уменьшить боль, которую доставлял женщине.