Сказочник (СИ)

Руки Стоцкого жадно и по-хозяйски скользят по моим бёдрам вверх. Чуть задирают платье и ныряют под край, проходясь костяшками по внутренней стороне бедер и самым чувствительным местам, спрятанным под тканью трусиков. Он же не собирается взять меня прямо здесь на дороге? А если да, то что?

— Вы… — выдыхаю.

Вижу его приближающиеся лицо, и в следующую секунду мои губы целуют. Жадно, стремительно, сразу глубоко с языком. Будто лишают девственности, потому что никто и никогда так бесцеремонно с моим ртом не поступал.

Я вцепляюсь в плечи Стоцкого, чтобы не упасть. Сердце колотится, как сумасшедшее. Мамочки, если я сейчас совершаю ошибку, то это самая лучшая ошибка в моей жизни. Пусть она случится.

— Поехали, Лерочка, — шепчет он, с сожалением открываясь от моих губ. — Отпустим человека домой…

Игнат тянет меня за машину, где я вижу припаркованный мотоцикл.

— Почему ты сам не приехал? — спрашиваю, забирая из его рук шлем и пытаюсь всмотреться в лицо, чтобы увидеть эмоции.

— Я постараюсь тебе объяснить, когда приедем домой, — обещает он.

И перед тем, как помочь мне надеть шлем, ещё раз на секунду впивается поцелуем в губы.

Обхватываю руками торс Игната, прижимаюсь к спине и ловлю себя на том, что улыбаюсь. От ощущения скорости захватывает дух. Прошедший день с его проблемами становится все более эфемерным, а Игнат — реальным. Мне хочется покричать в голос от этих распирающих эмоций, но скорость такая большая, что страшно даже сменить положение.

Поездка заканчивается уже через пять минут. Мы заезжаем на территорию одинокостоящего дома с высоким сплошным забором и останавливаемся.

Я снимаю шлем и с интересом оглядываюсь по сторонам. Первая мысль, которая приходит в голову, это что для семьи с ребёнком обстановка двора пустовата, но при этом очень технологична.

Яркий зелёный газон, явно продуманное освещение, большая сетка фонтанов для полива, зона барбекю, открытый гараж на две машины, одна из которых известный электрокар, и небольшой двухэтажный дом с огромными окнами.

— Прошу, — подаёт мне руку Стоцкий, помогая спуститься с мотоцикла.

— Спасибо, — смущаюсь и немного начинаю нервничать.

Потому что он переплетает наши пальцы и снова тянет меня на себя. Волосы на загривке начинают шевелиться от предвкушения, а низ живота наливается истомой.

Мы замираем буквально в миллиметре от неслучившегося поцелуя. Игнат запускает пальцы мне в волосы и сжимает их в кулак на макушке. Другой рукой держит за поясницу и слегка поглаживая то место, в районе копчика, которое всегда первым сдаётся его власти. А сейчас оно снова позорно вибрирует, заставляя подгибаться колени.

— Тсщщ, — говорит Игнат, убирая мне за ушко прядь волос., - Не бойся… Я очень сильно тебя хочу. Но мы будем делать то, что захочешь ты. Чего ты хочешь?

Ааа! Не спрашивай! Просто присвой уже меня, мужчина… К черту твою вежливость! Но я же «не такая».

— Чай, — выдыхаю и перевожу дыхание. — Хочу поговорить… Ты обещал.

— Значит, чай, — соглашается Игнат с легкой улыбкой. Мне от чего-то кажется, что делает он и одно и другое не часто, — Пойдём в дом. Ты когда-нибудь пила настоящий Пауэр?

Отрицательно качаю головой и послушно переставляю ноги по освещений дорожке, думая о том, что, скорее всего, примерно также чувствовала себя известная книжная героиня Алиса, когда падала в кроличью нору, или «красавица», пришедшая к «чудовищу«. Эйфория, страх и неудовлетворенное возбуждение. Ладно, последнего у них, скорее всего, не было. Хотя, кто знает..

Глава 30. Разговоры и сладости

Игнат

Мы сидим на полу, обложившись диванными подушками. Курим кальян, пьём чай и кормим друг друга мелкими закусками.

Мне ещё никогда не было так кайфово и горячо одновременно.

— Значит, ты не женат? — заметно расслабляется Лера.

— И никогда не был, — подтверждаю с улыбкой. — Но у меня есть племянник. Ванька… — называю имя и смотрю на реакцию. Сообразит?

— Михаил твой брат? — хмурится Лера, будто что-то вспоминая. — Большая разница в возрасте. Мне кажется, что я видела его раньше… Точно! — вспыхивают пониманием ее глаза. — Он же к мальчишке из моего отряда часто приезжал. Ивану.

— Все верно, — киваю. — Только Михаил мне не брат, Лера. А Иван ему не сын.

— Это как? — растеряно переспрашивает.

— Мой брат погиб семь лет назад, — говорю, чувствуя, как проседает голос. Мне хочется сказать, что она знала его. Но, конечно, я этого не говорю. — Его жена тяжело перенесла горе, и в итоге Ванька родился раньше времени. Роды были сложные. Ее не спасли.

— А Михаил? — уточняет.

— Михаил и его жена Софья — официальные усыновители Ваньки. Он считает их бабушкой и дедушкой. Меня — отцом. Они — мои самые близкие люди.

— Зачем такие сложности? — Лера берет свою чашку с чаем и делает глоток. — Почему ты сам его не усыновил?

— Потому что на тот момент мой образ жизни не подразумевал наличие маленького ребёнка, — отвечаю ей, тщательно подбирая слова. — В том числе, не подразумевал наличие посторонних в доме.

— Сыроварня забирает столько времени? — удивленно взлетают ее брови.