Сказочница

— Ты кроме этой фразы знаешь еще двести??? — мэтр Лин вскочил на ноги и схватился руками за голову.

Что-то я теряю нить разговора, кажется.

— Около того, — киваю осторожно. — Может больше, я не считала, если честно…

— И перевод знаешь?

Странный вопрос. Вот, правда, странный. Как они, думают, я училась вообще? Наизусть выучила двести пятьдесят пословиц и отбарабанила, как стишок?

— Конечно, знаю… «Строг закон, но он закон»… или «суров закон, но закон»?.. Не принципиально, суть я уловила.

Мэтр Лин смотрел на меня большими грустными глазами.

— То есть все это время мы… — он закрыл лицо руками, упал назад в кресло и замычал что-то сквозь зубы.

— Мэтр? — я, если честно, испугалась. Старенький же, еще дуба даст, а я виноватой окажусь.

— Хорошо, — он вдруг резко поднял голову. — А вот выражение «Цасус бэлли»…

— Казус бэлли, — автоматически поправила я, а только потом вспомнила, что исправлять речь малознакомых людей некрасиво. — Ой! Я…

— Как-как?

— Casus belli, — я обреченно вздохнула. — Повод к войне…

— Записывай!!!! — рявкнул в адрес раскрывшего рот ученика мэтр Лин, а испуганной мне ласково так:

— Так тебе, говоришь, знаком этот язык…

Вот же, воистину, горе от ума. Кто меня за язык тянул!!

— Знаком. В некотором роде…

— И что, в твоем мире говорят на этом языке?

— Не говорят, — я пожала плечами. — Давно уже… Не спрашивайте меня, как давно, я не помню!!! У меня, конечно, красный диплом, но это совершенно не значит, что я знаю всё!!!

Мэтр Лин ласково улыбнулся.

— Ладно. А почему не говорят?

— Не знаю, — хмуро проворчала я. — Мертвый язык. Так бывает…

— Аааааа!!! — завопил лохматый Лаврик, а старик снова руками за голову схватился, а я вскочила на ноги и на всякий случай от них за креслом спряталась. Что там Кир говорил про свое возвращение? Он меня с этими психами вообще надолго оставил?

— Мертвый? — сиплым голосом уточнил мэтр Лин.

Я только кивнула.

— Почему мертвый-то?

— Термин такой, — ворчу из-за кресла, а Лаврик строчит и строчит за мной в свитке, как за сыном Божьим. — Никто не говорит больше на этом языке, вот он и считается мертвым.

— Мирочка, — сладким, как патока, голосом обратился ко мне главный жрец храма Слова. — А давай ты нам все-все расскажешь, что ты об этом языке знаешь, а?

Нет, мне не сложно, но…

— А зачем вам?

Лавр вытаращил на меня обалдевшие глаза, а мэтр устало объяснил:

— Ты только что двумя предложениями уничтожила на корню науку, которая насчитывает в своей истории не одно столетие. И теперь спрашиваешь, зачем?

— Что, серьезно? Я нечаянно… то есть…

— Идем.

Мэтр Лин обошел стол и протянул мне руку.

— Не бойся. Понимаю, что тебе кажется, что мы сошли с ума, но я тебе сейчас покажу одну вещь и объясню все. Идем со мной.

И я пошла, проклиная себя за глупость и бесхребетность. Надо было кресло в безопасный угол затащить, спрятаться за ним и отсидеться там до возвращения Кира. А там пусть выясняют, кто сошел с ума, а кто нет…

А мэтр Лин, не подозревая о моих малодушных желаниях, тем временем вещал:

— Храм Слова в Белом Городе — один из древнейших храмов. Говорят, что он самый древний, что он вообще первый, что его построил человек, произнесший первое Слово.

Бреду за мэтром и тоскливо глаза к потолку закатываю. Уморят они меня здесь, как пить дать, уморят! Я-то думала, что все занудство в моей жизни с последним госом закончилось… Ан, нет…

— Ты пока еще не знаешь, — продолжал старик. — Но храм Слова отличается от всех остальных храмов, существующих в этом мире и в бесконечном множестве других. Здесь не поклоняются Богам, не взывают к имени покровителя и защитника, не просят, не угрожают и не жалуются. Храм Слова — это бастион, цитадель. Мы Слово храним в прямом смысле. Потому что именно здесь, в самом древнем из храмов находится «Книга мёртвых».

Остановился, протягивая руку вперед, а у меня возникла шаловливая идейка пропеть для придания моменту большей трагичности:

— Па-ба-ба-баааам!!! — еле сдержалась, честное слово, а потому только хихикнула в кулак, чем заслужила хмурый взгляд от мэтра.

— Вот она, «Книга мёртвых», — тихо вымолвил он и на стол в тускло освещенной нише показал.

Смотрю в указанном направлении. На маленькой подставке, которую и столом-то назвать нельзя, лежит здоровенная — метр на метр, не меньше — скрижаль, а на ней большими буквами написано: «Delenda est carthago». И все.

— Эта каменюка и есть ваша «Книга мёртвых», — интересуюсь недоверчиво.

— Она… — это Лаврик за спиной шепчет.

— Мммм… А почему в ней только одно предложение? Нет, фраза, конечно, смыслом насыщена, никто не спорит, но как-то маловато для книги…

— То есть эта фраза тебе тоже знакома? — мэтр смотрел на меня, как на Бога, и мне стало стыдно.

— Ну… — и захотелось даже соврать. — Знакома… Только не надо снова за голову хвататься, пожалуйста! Вам плохо станет, что я потом Киру скажу!?

— Скажешь ему, что я старый идиот, — проворчал мэтр и прямо на пол у книги сел. — Так что там написано?

— Карфаген должен быть разрушен, — призналась я.

— Помедленнее, я записываю!

— И что это значит?

— Ну, вообще это призыв к борьбе.