Сказочница

— Э! — я возмущенно воскликнула, потому что красавчик развернулся и понес меня к выходу. — А что с Изначальным миром-то!? Мы же так и не поговорили!

— О, давай не сегодня, а? — мэтр аж шарахнулся от меня, нехороший человек. — Давай ограничимся мертвым языком на сегодня. Ибо если вдруг выяснится, что ты на самом деле из Изначального мира, мне останется только наложить на себя руки…

То есть мне просто не верят. Обидно. Обнимаю Кира двумя руками и лицо на его шее прячу. Кто меня за язык тянул с этой латынью?.. Теперь точно в покое не оставят. И что за жизнь… Покой нам только снится…

Глава четвертая, немножко застольная

— Аркадий Варламыч, а не хлопнуть ли нам по рюмашке?

— Заметьте — не я это предложил!

«Покровские ворота»

— А я ему и говорю… — Розетта сделала маленький глоток и, с трудом сдерживая слезы, выдавила из себя:

— Ох ты ж, едрит твою копалки!! Из чего ты его гонишь-то??

Вишня скромно потупилась. Этот вопрос ей за вечер задавали уже в пятый раз и в пятый раз она ответила:

— Фамильный рецепт, никак не могу раскрыть тайну. Но вы пейте, не стесняйтесь, у меня еще много.

Не то что бы на праздничном столе, организованном жителями деревни в честь новоприобретенной общственной магички был недостаток алкоголя. Были здесь и вина заморские с этикетками красочными, и настоечки домашние, вишневые, смородинные и даже рябинно-крыжовенные, и сверкающее зеленым боком в зачарованном льду шампанское, и янтарный густой коньяк. Все это было, красиво стояло между явствами и закусками и не пользовалось популярностью. Предпочтение сегодня явно отдавалось Вишниному самогону. Юная магичка отравы не жалела, благо, увеличенная запрещенным заклинанием еще в школьные годы фляга вмещала в себя почти двадцать литров.

— И правда, Розочка, — с другого конца стола подала голос староста, — не отвлекайся.

— От чего не отвлекаться-то?

— От рассказа…

— А о чем это я?..

Над столом повисла секундная пауза, а потом все дружно захохотали, осознав, что ни рассказчик, ни слушатели сути разговора уже не улавливают.

— Хороший самогон! — отсмеявшись, похвлила Розетта. — Милена, свет очей моих, предлагаю у магички в контракте отдельным пунктом прописать премиальные за изготовление этого нектара. Мы в Белом Городе с этим чудо-напитком озолотимся!

— В Город с ним никак нельзя!!! — испугалась Вишня. Не хватало еще на самогоне погореть. Да, его там каждая собака с завязанными глазами узнает!

— Это почему? — пьяным голосом поинтересовалась Милена.

— Я слово умирающему батюшке дала! — нагло соврала девушка. — Что на продажу самогон наш фамильный гнать никогда не буду.

Женщины грустно вздохнули и Арфина, самая молодая из местных, произнесла уже в восьмой раз за вечер:

— Вот же мужики! Заразы! Одни неприятности от них! И с того света нас достают!

Арфине было сложнее всех, в отличии от остальных жительниц деревни, женщин жизнью умудренных и о коварстве сильной половины человечества знающих не по наслышке, эта двадцатилетняя красавица в лагерь мужчин отправила не мужа, но жениха. Обожаемого, любимого и любящего, между прочим. Однако женская солидарность — штука страшная. Поэтому и страдала теперь невеста и от того, что жених оказался таким слабовольным, и ушел, когда она его прогнала, и от того, что она пошла на поводу у остальных женщин деревни и не отправилась вслед за Диосом. А тот звал! Ох, как он звал! Воспоминания о прощальном вечере до сих пор отзывались сладкой мукой во всем теле, а прошло ведь уже больше месяца… А точнее, один месяц, две недели и четыре дня.

А ведь как мило все начиналось!

Близился двадцатый день рождения Арфины. И к этому дню готовились тщательно. В доме именинницы шилось полупрозрачное голубое свадебное платье, в доме Диоса были куплены красивые брачные браслеты, белые, с черными рыбками по краю, в знак того, что семья будущего мужа занималась рыболовецким промыслом. В доме старосты брачные браслеты никто не покупал, они были куплены давно, еще в тот день, когда Арфина появилась на свет.

Грустную историю Вишня слушала с замиранием сердца и все примеряла на себя печальную роль несостоявшейся невесты.

В пятое весеннее утро у калитки, обсаженной шиповником, сошлись два молодых человека с почти одинаковыми коробочками в руках. Арфина испуганно ахнула и убежала за матерью. Пришедшая на шум Астра была категорична:

— Да плевала я на то, о чем мой покойный муженек с твоим батюшкой договаривался, — скривив презрительно губы, произнесла женщина. — Он со мной не советовался, желаниями дочери не интересовался, так что ступай, сынок, домой. И пусть староста своему сыну невесту в другом месте поищет.

И в деревне начались военные действия. Сначала, староста отказался проводить свадебный обряд. Не буду, говорит, хоть режьте. Либо Арфина берет браслет у его, старосты, сына, либо до скончания века ей в девках сидеть! И жене своей запретил услугами Астры, единственной на всю округу кружевницы, пользоваться.

— А что ж вы к храмовнику не пошли? — изумилась Вишня.