Сказочное наказание

— Да не бойтесь вы ничего, у нас тут еще Крошка есть. Только крикни, и пес вцепится этому мошеннику в ногу.

Мишка молча выплюнул жвачку в дорожную пыль, и все мы с состраданием посмотрели на Толстую торпеду. Она лежала в траве, как туго набитая колбаса, и дрыхла. Что ей еще оставалось?

— С чего это Станда на тебя взъелся? — выпытывала Алена. — Ты правда знал, что художница смылась?

— Разве я виноват, что проснулся ночью именно в тот момент, когда эта тетка драпала из замка? Подними я шум, она удрала бы и затаилась. А так я хоть к ее сообщнику дорогу узнал. К тому же я знаю, где картина, которую она украла.

— Боже милостивый! — ужаснулась Алена. — А Станде об этом известно?

Я отрицательно покачал головой.

— Он выгнал меня и велел на глаза ему не попадаться.

— Какая-то у вас с ним нынче напряженка, — подвела итог Алена, а Ивана, садившаяся в это время на свою «двухсотпятидесятку», крикнула нам:

— Что это вы там промеж себя шушукаетесь?

Мишка с Тондой навострили уши. И если бы не приказ Станды, запретившего им покидать пост у главных ворот, они давно бы уже присоединились к разговору. Но я решил никого больше не извещать о своей размолвке с Большим начальником. Мы с Аленой обошли вокруг замка и расположились под кустом сирени недалеко от ограды.

— Теперь, наверное, Станда бросился на поиски картины под номером тридцать два, — заметил я, не испытывая уже никакой радости от своей осведомленности.

Я рассказал Быстроножке, как все произошло. Она подтвердила мои опасения:

— Конечно, Станда тебе этого не простит, ты ведь выслеживал ее на свой страх и риск. А главное, ты сегодня с утра не доложил ему о краже.

Я молчал. При мысли о том, что меня ждет под самый конец нашего пребывания в замке, всякая охота говорить пропала.

— Только бы нам удалось картину обратно заполучить! — рассуждала Алена. — Наверное, Станде больше всего неприятно, как он перед ротмистром осрамился. Мы ведь всегда вовремя раскрывали разные безобразия, а теперь, когда Еничек нас заранее предупредил, воровка сбежала у нас прямо из-под носа.

— Ты думаешь, что…

— Семь бед — один ответ… Если ты знаешь, куда они спрятали картину, не попробовать ли для разнообразия выкрасть ее обратно? — предложила Алена.

Я встал и не колеблясь побежал к ограде замка.

— Рискнем!

Я подсадил Алену на стену, забрался вслед за ней по ветвям, и вскоре мы неслись по лесной тропинке к даче министерского шофера. Мы были примерно на полпути к цели, когда из лесной чащи послышался тихий свист. Словно по команде, мы плюхнулись на землю.

Свистевшим грибником был не кто иной, как водитель «Татры-603», что на прошлой неделе привезла нам профессора Никодима. К счастью, он удалялся в глубь леса. Как только его рулады стихли вдали, мы оставили укрытие и помчались дальше. Теперь перед нами стояли две задачи: как можно быстрее добраться до дачи и каким-то образом в нее проникнуть.

Казалось, все получается так, как мы задумали. Окошко комнаты, из которого ночью высунулся владелец домика, встречая бессовестную художницу, было распахнуто настежь.

Перепрыгнув через заборчик, короткими перебежками мы добрались до окна. Кругом стояла прямо-таки торжественная тишина, поэтому мы не спеша выпрямились и заглянули в комнату.

— Я сейчас влезу, — шепотом сказала Алена. — А ты карауль и, если что, лай по-собачьи.

— Идет, — согласился я. Собачьему тявканью я подражал мастерски. — Главное, ищи картину в узкой раме. Может, ее еще не развернули и она так и стоит перевязанная веревкой.

— Ясно, — кивнула Алена и с моей помощью взобралась на подоконник. Немножко побродив по комнате, она высунулась из окна: — Здесь ничего похожего нет, пойду посмотрю в доме.

Дверь со страшным визгом открылась, и Алена исчезла. Я оглядел местность вокруг дачи — казалось, все спокойно. Нигде ни души, как сказала бы моя мать. Но вдруг…

— Попалась, воровка! — загремел в доме мощный голос, и застигнутая врасплох Быстроножка вскрикнула.

— Теперь, значит, в домах промышляешь, дрянь ты эдакая! — выругался кто-то и внезапно перешел на визг: — А-а-а-й, паршивка, так ты кусаться и царапаться! Ах ты воровка!..

— Сами вы воры! — вопила Алена. — Отдавайте украденную картину, разбойники! А-а-а-а, больно…

Вдруг голос ее стал тише, но все-таки я расслышал:

— Лойза-а-а, беги за Стандой, меня в чулане заперли, беги, Лойза-а-а…

Из дома донесся топот, и какой-то человек ринулся прямо на меня.

Я бросился к лесу, но, как только меня прикрыли деревья, от хижины раздался выстрел из дробовика, обрушивший на меня дождь сосновых иголок.

— Шайка хулиганов, воровской сброд! — неслось мне вслед.

Я мчался в замок. Если бы кто-нибудь засек время, наверняка мне бы засчитали мировой рекорд по бегу на средние дистанции среди школьников.

14. Пана Рихтра мучит совесть

Я влетел во двор замка на такой скорости, что даже Толстая торпеда испугалась и визгливо заскулила.

— Ты что, спятил? — окликнул меня Станда, который сидел на лестничной клетке и, отщипывая от краюхи хлеба, спокойно ел.

Тонда оторвался от кофейника с молоком и спросил: