Сказочные повести (сборник)

Мимо него, согнувшись крючком, прошёл грустный Худой Дядя, как лошадь, уныло покачивая головой. Он тащил за собой низенькую тележку, на которой гордо стоял большой зеркальный шкаф.

В зеркале отражалась улица и беспокойный танец снежинок.

Позади шкафа шла Толстая Тётя и немного придерживала этот шкаф руками.

Она с решительным видом поглядывала по сторонам: как будто из любого переулка могли выскочить разбойники и отнять у неё этот чудесный зеркальный шкаф, чтобы потом самим смотреться в длинное зеркало.

Грустный Дядя на минуту остановился, чтобы хоть немного отдышаться, и в этот момент Вова увидел в зеркале какого-то смешного малыша.

Наверное, это был самый глупый малыш на свете. Пальто ему было почти до пят. Из-под пальто торчали огромные ботинки с галошами. Уныло болтались длинные коричневые рукава. Если б не оттопыренные уши, большая шапка съехала бы ему на самый нос.

Вова не выдержал и, схватившись за живот, громко расхохотался.

Малыш в зеркале скрестил на животе свои длинные коричневые рукава и тоже захохотал.

Вова удивился и подошёл поближе.

Ой! Да ведь это был он сам – Вова Иванов!

Голова у Вовы закружилась. В глазах потемнело.

Зеркальный шкаф давно перебрался на другую сторону улицы и поехал к себе домой, а Вова, бледный от ужаса, всё ещё стоял на том же месте.

– Вот оно что! Теперь понятно… – прошептал Вова, хотя ему ничего не было понятно.

«Надо маме сказать. Вдруг она ещё заругается, что я маленьким стал?» – подумал Вова и, подобрав полы пальто, быстро побежал к телефону-автомату.

Глава 6 ВОВА ИВАНОВ РЕШАЕТ ПРИНЯТЬ КРАСНУЮ ПИЛЮЛЮ

Вова долго не мог достать из кармана монету. Карман был теперь у самых колен, а когда Вова нагибался, карман опускался ещё ниже.

Наконец Вова, придерживая рукой непослушный карман, достал две копейки и вошёл в телефонную будку.

Он хотел набрать номер своего телефона, но вдруг, к ужасу своему, убедился, что он его забыл.

«253… – мучительно думал Вова. – А может быть, и не 253…»

Вова долго стоял и вспоминал его в полутёмной холодной будке, но так и не вспомнил.

Ноги у него так озябли, что он испугался, как бы они не примёрзли к полу.

Потом какой-то дядя, похожий на дятла, постучал чем-то в стекло – не то монеткой, не то своим красным носом.

Вова вышел из автомата.

Уже смеркалось. Снежинки стали совсем серые. Вова прошёл мимо большого тёмного грузовика. Засыпанный снегом шофёр, согнувшись, стоял возле колеса и подвинчивал какую-то гайку.

Шофёр выпрямился и отряхнулся. Во все стороны от него полетел снег.

– Это знаешь что? – сказал шофёр Вове и показал ему большой гаечный ключ.

– Знаю! – поспешно ответил Вова и добавил: – Мне папа таким ключом велосипед чинил.

– Ну, если ты уже на велосипеде гоняешь, – с уважением протянул шофёр, – тогда вот что, брат, подержи-ка минуточку ключ вот в таком положении…

Шофёр на животе уполз под грузовик, а Вова ухватился за рукоятку ключа и забыл о своих огорчениях. А тут ещё на заборе появилось трое засыпанных снегом мальчишек.

Они с завистью уставились на Вову, который помогал чинить настоящий большой грузовик. Вова посмотрел на них с гордостью, а потом нарочно сделал обычное, скучное лицо, как будто он каждый день помогает всем шофёрам в городе чинить грузовики.

– Держи. Держи крепче. Ровнее! – из-под грузовика сказал шофёр.

Вова и так держал ключ изо всех сил. Ключ был большой, чёрный и очень холодный. И почему-то он становился всё тяжелее и холоднее. Он тянул Вовины руки вниз. Вова напрягся изо всех сил, стиснул зубы и даже зажмурился. Но ключ всё-таки вырвался из его рук и упал прямо на ногу шофёра, торчащую из-под грузовика.

– Э-эх! – страдальчески охнул шофёр, выглядывая из-за колеса. – А ну, ребята, помогите мне! – крикнул он мальчишкам, сидевшим на заборе, и добавил: – А ты домой иди. К мамке. Тебе спать пора.

Засыпанные снегом мальчишки свистнули от восторга и спрыгнули с забора.

А Вова, втянув голову в плечи, поспешно свернул за угол.

«Да я, может, в десять часов ложусь. Да я, может, недавно пять минут одиннадцатого лёг… – думал он, изо всех сил стараясь не зареветь от глубокой обиды. – Да я, если хочу, сто гаек сам заверну…»

Вова оглянулся. Он никогда не был в этом переулке. Переулок был кривой, тёмный, весь засыпанный снегом.

«Куда это я забрёл? – подумал Вова. – Может, тут и люди не живут? Никого не видно. И темно как…»

Но в это время замигали, замерцали сиреневым светом фонари, подвешенные где-то высоко-высоко, почти в небе. И все снежинки радостно бросились к ним, завились вокруг них кругами.

И тут Вова увидел вдалеке, в самом конце переулка, свою бабушку. Она была маленькая, в старом пальто. Бабушка шла немного перекосившись набок, потому что в одной руке она несла чемодан.

Она останавливалась под каждым фонарём, ставила чемодан на землю и, развернув какую-то узкую бумажку, близоруко наклонялась и рассматривала её.

– Бабушка! – крикнул Вова и подбежал к ней.

Но тут он увидел, что это вовсе не его бабушка, а просто какая-то очень похожая на неё старушка.