Сказочные повести. Выпуск девятый

Фонарь освещал небольшое пространство. Суок медленно подвигалась, вглядываясь в темноту. К счастью, ночь не была тёмной. Её освещали звезды и свет развешанных в парке фонарей, долетавший до этого отдалённого места сквозь верхушки деревьев и строений.

От ограды девочка прошла по короткой аллее, между низкими кустарниками, покрытыми какими-то белыми цветами.

Затем она сразу почувствовала запах зверей. Он был знаком ей: однажды вместе с балаганчиком ездил укротитель с тремя львами и одним ульмским догом.

Суок вышла на открытую площадку. Вокруг что-то чернело, как будто стояли маленькие домики.

— Клетки, — прошептала Суок.

Сердце её сильно билось.

Она не боялась зверей, потому что люди, представляющие в цирке, вообще не трусливы. Она опасалась только, что какой-нибудь зверь проснётся от её шагов и света фонаря, зарычит и разбудит караульного.

Она подошла к клеткам.

«Где же Просперо?» — волновалась она.

Она поднимала выше фонарь и заглядывала в клетки. Всё было неподвижно и тихо. Свет фонаря разбивался о прутья клеток и слетал неровными кусками на туши спящих за этими прутьями.

Она видела мохнатые толстые уши, иногда вытянутую лапу, иногда полосатую спину… Орлы спали, раскрыв крылья, и походили на старинные гербы. В глубине некоторых клеток чернели какие-то непонятные громады.

В клетке за тонкой серебряной решёткой сидели на жёрдочках, на разной высоте, попугаи. И когда Суок остановилась у этой клетки, ей показалось, что один из них, который сидел ближе всех к решётке, старый, с длинной красной бородой, открыл один глаз и посмотрел на неё. А глаз его был похож на слепое лимонное зерно.

И мало того: он быстро закрыл этот глаз, точно притворился спящим. При этом Суок показалось, что он улыбнулся в свою красную бороду.

«Я просто дура», — успокоила себя Суок. Однако ей стало страшно.

То и дело то тут, то там среди тишины что-то пощёлкивало, похрустывало, пищало…

Попробуйте ночью зайти в конюшню или прислушайтесь к курятнику: вас поразит тишина, и вместе с тем вы будете слышать очень много маленьких звуков — то движение крыла, то чавканье, то треск насеста, то тоненький голос, выскочивший, точно капелька, из горла спящей птицы.

«Где же Просперо? — снова подумала Суок, но уже с большей тревогой. — А вдруг его казнили сегодня и в его клетку посадили орла?»

И тут из темноты чей-то хриплый голос сказал:

— Суок!

И тут же она услышала тяжкое и частое дыхание и ещё какие-то звуки, точно скулила большая больная собака.

— Ах! — вскрикнула Суок.

Она метнула фонарь в ту сторону, откуда её позвали. Там горели два красноватых огонька. Большое чёрное существо стояло в клетке подобно медведю, держась за прутья и прижав к ним голову.

— Просперо! — тихо сказала Суок.

И в одну минуту передумала целую кучу мыслей:

«Почему он такой страшный? Он оброс шерстью, как медведь. В глазах у него красные искры. У него длинные, загнутые когти. Он без одежды. Это не человек, а горилла…»

Суок готова была заплакать.

— Наконец-то ты пришла, Суок, — сказало странное существо. — Я знал, что я тебя увижу.

— Здравствуй. Я пришла тебя освободить, — промолвила Суок дрогнувшим голосом.

— Я не выйду из клетки. Я сегодня околею.

И опять послышались жуткие, скулящие звуки. Существо упало, потом приподнялось и снова прижалось к прутьям.

— Подойди, Суок.

Суок подошла. Страшное лицо смотрело на неё. Конечно, это было не человеческое лицо. Больше всего оно походило на волчью морду. И самое страшное было то, что уши этого волка имели форму человеческих ушей, хотя и покрыты были короткой твёрдой шерстью.

Суок хотела закрыть глаза ладонью. Фонарь прыгал в её руке. Жёлтые пятна света летали по воздуху.

— Ты боишься меня, Суок… Я потерял человеческий облик. Не бойся! Подойди… Ты выросла, похудела. У тебя печальное личико…

Он говорил с трудом. Он опускался всё ниже и наконец лёг на деревянный пол своей клетки. Он дышал всё чаще и чаще, широко раскрывая рот, полный длинных жёлтых зубов.

— Сейчас я умру. Я знал, что увижу тебя перед смертью…

Он протянул свою косматую обезьянью руку. Он чего-то искал в темноте. Раздался звук, как будто выдернули гвоздь, и потом страшная рука протянулась сквозь прутья.

В руке была небольшая дощечка.

— Возьми это. Там записано всё.

Суок спрятала дощечку.

— Просперо! — сказала она тихо.

Ответа не последовало.

Суок приблизила фонарь. Зубы оскалились навсегда. Мутные, остановившиеся глаза смотрели сквозь неё.

— Просперо! — закричала Суок, роняя фонарь. — Он умер! Он умер! Просперо!

Фонарь потух.

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ ОРУЖЕЙНИК ПРОСПЕРО

Глава 11 ГИБЕЛЬ КОНДИТЕРСКОЙ

Гвардеец, с которым мы познакомились у входа в зверинец как раз в тот момент, когда Суок стянула у него решетчатый фонарь, проснулся от шума, поднявшегося в зверинце.

Звери рычали, выли, пищали, ударяли хвостами по железным прутьям, птицы хлопали крыльями…

Гвардеец зевнул со страшным треском, потянулся, больно ударившись о решётку кулаком, и наконец окончательно пришёл в себя.

Тогда он вскочил. Фонаря не было. Мирно блестели звезды. Благоухал жасмин.

— Черт возьми!