Читаем Сказы белых ворон полностью

— Мы благодарим тебя, древняя Душа, — послышался ответ и этот ясный резкий голос явно не принадлежал Ерогу, — Мы опросили много Древних Душ Земли и их ответ был тот же, что Мы услышали от тебя, Душа. Мы теперь удаляемся. Радуйся и процветай. Обращайся, если что, был рад нашей беседе.

На долгую минуту в зале все смолкли и замерли в молчании, проявляя уважение и почтение к Сияющему.

— Обращайся, если что? Вот так? Запросто? — вскричал Ерог и с удивлением уставился на Дашу. — Это тебе сказано! Это же знак уважения и покровительства от Самого…!

Ерог от избытка эмоций стал размахивать руками и чуть не свалился со стула.

— Коль так, — скромно пожала плечами Даша, — приму с благодарностью этот знак.

— Да! Вот и славно, — осторожно произнёс Ерог, немного успокоившись, и удивление в его голосе сменилось на почтение, — а теперь мой личный вопрос. Он касается эволюции Сил Зла и моей личной маленькой проблемы… Как, например, я буду выглядеть в Новом Мире? Куда же вы Человеки без меня? Я тоже хочу Перерождения! Но, отвечая мне, помни, что твои слова не просто звук, они — Творящая Сила и могут стать для меня либо Запретом, либо Ключом!

Тёмный Бог немного поёрзал на стуле, он сейчас явно нервничал, ожидая ответа.

Даша неспешно отпила из чашки, выдержала паузу и веско произнесла:

— Ты же знаешь древние Веды. Теперь их называют «Ветхим Заветом». Там все ответы. Живёт Человече по Прави и Совести, славит Единого, так ты его сторонкой обходишь, но, если творит он Негожести, то…

— То вся моя палитра сразу к его услугам! — живо подхватил Ерог и весело рассмеяся, расплескав чай. — Я щедро отсыплю горемыке на голову, как из рога изобилия весь откат им содеянного!

— И всегда строго держишь Баланс сил по Кону! — вставила Даша и улыбнулась, — нарушителям Баланса выдаёшь тройную порцию! Сразу! В сей же момент, кстати, так и было в прежние времена. А теперь, Бог Горе-Недоля, — Даша строго посмотрела в глаза собеседнику, — скажу тебе лично нечто очень, очень важное! Ибо тебе это Спас в твоей «маленькой проблемке».

Тёмный Бог сразу посуровел лицом. Он заметно напрягся и его глаза упёрлись в лицо Даши. А она между тем спокойно продолжала:

— Ты, как и многие Боги этой планеты был разделён Магией чужих нелюдей на два противоположных Принципа: на Недолю-Горе и Долю-Лад. А по исконному замыслу Богов-Творцов ты имел две эти ипостаси, соединённые в одной сущности. Не забыл? А я вот с твоей помощью вспомнила те времена. На тебе до сих пор Печать Скверны Морока, я теперь это ясно вижу. Ты мне видишься, будто оранжевой сеткой опутан весь. Это и есть печать зла! Нехороший цвет.

— Знаю! Знаю я это! Уж не забыл! — шёпотом произнёс тёмный Бог и быстро с опаской оглянулся по сторонам. Затем скороговоркой, стал жалобно причитать:

— А-а…, сломать Печать Магии Скверны может только Бого-Человек, Свет Вышнего Сияющего в Душе своей несущий! Мой господин, он тоже Сияющий, но он же не Человек! Он пытался сломать печать и не раз пытался! Всё попусту! Такое вот дело… Всегда важен только Человек Великий! А где сейчас такого, да ещё и со Светом в душе найти?…

— Встань! — властным голосом резко произнесла Даша-Гамаюн и сама решительно поднялась со стула. — Отойдём-ка в сторонку, Бог. Сирень жалко. Мало ли, что. Аха, вот так достаточно, наверное…

— Но… Ты же… Ты не…, — хриплым от волнения голосом выдавил из себя Бог Горя, но при этом покорно отбежал от стола на добрый десяток футов и послушно остановился, — это было бы мне замечательно соединиться с собой после разделения… А… Получится ли у тебя? Ты же не…

— А мы всё же попробуем! — громко и решительно перебила его Даша. — Смотри мне теперь в глаза и принимай духом всё, что я изреку. Соглашайся со мной и прояви в себе великую любовь, силой которой ты сам и был создан Творцом! Помогай мне, короче!

Даша ещё немного с опаской отодвинулась от нарядного стола с сиренью и стала футах в шести от Бога. Она понятия толком не имела, какие силы сейчас вырвутся и что они произведут, но по какой-то необъяснимой причине она знала, что всё у неё получится.

Много позже, вспоминая эту сцену, она так и не нашла ответ, какая сила или сущность руководила ею тогда. Откуда взялись у неё слова из древнего жреческого ритуала. Да и была ли она собой в ту минуту?

Лицо Бога Ерога выражало одновременно и великое смятение чувств, смущение, надежду и страх одновременно. На Дашу Бог Ерог теперь смотрел, как смотрит безнадёжный больной на волшебный эликсир жизни, который может его либо спасти, либо погубить вовсе.

Даша глубоко вдохнула и твёрдым голосом произнесла:

— От Рода Единого Свет мой и сила моя! Ибо открыта я Свету Единого. Вот обрела я память свою и связь с Родом Единым обрела! И стою теперь я в Потоке Света Любви, что Род наш Единый и великолюбый изливает на все свои творения! Я, право имею, хочу, могу и желаю соединить то, что было разъединено.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Оптимистка (ЛП)
Оптимистка (ЛП)

Секреты. Они есть у каждого. Большие и маленькие. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит. Жизнь Кейт Седжвик никак нельзя назвать обычной. Она пережила тяжелые испытания и трагедию, но не смотря на это сохранила веселость и жизнерадостность. (Вот почему лучший друг Гас называет ее Оптимисткой). Кейт - волевая, забавная, умная и музыкально одаренная девушка. Она никогда не верила в любовь. Поэтому, когда Кейт покидает Сан Диего для учебы в колледже, в маленьком городке Грант в Миннесоте, меньше всего она ожидает влюбиться в Келлера Бэнкса. Их тянет друг к другу. Но у обоих есть причины сопротивляться этому. У обоих есть секреты. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит.

Ким Холден , КНИГОЗАВИСИМЫЕ Группа , Холден Ким

Современные любовные романы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Романы
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Добро не оставляйте на потом
Добро не оставляйте на потом

Матильда, матриарх семьи Кабрелли, с юности была резкой и уверенной в себе. Но она никогда не рассказывала родным об истории своей матери. На закате жизни она понимает, что время пришло и история незаурядной женщины, какой была ее мать Доменика, не должна уйти в небытие…Доменика росла в прибрежном Виареджо, маленьком провинциальном городке, с детства она выделялась среди сверстников – свободолюбием, умом и желанием вырваться из традиционной канвы, уготованной для женщины. Выучившись на медсестру, она планирует связать свою жизнь с медициной. Но и ее планы, и жизнь всей Европы разрушены подступающей войной. Судьба Доменики окажется связана с Шотландией, с морским капитаном Джоном Мак-Викарсом, но сердце ее по-прежнему принадлежит Италии и любимому Виареджо.Удивительно насыщенный роман, в основе которого лежит реальная история, рассказывающий не только о жизни итальянской семьи, но и о судьбе британских итальянцев, которые во Вторую мировую войну оказались париями, отвергнутыми новой родиной.Семейная сага, исторический роман, пейзажи тосканского побережья и прекрасные герои – новый роман Адрианы Трижиани, автора «Жены башмачника», гарантирует настоящее погружение в удивительную, очень красивую и не самую обычную историю, охватывающую почти весь двадцатый век.

Адриана Трижиани

Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза