Скелет в расцвете лет

– Ладно, – с явной неохотой ответил он и потянулся, чтобы открыть мне дверь изнутри. При этом он развернулся лицом в мою сторону, и в тусклом свете я заметила, что у него отклеился ус. Кончик уныло повис вниз, а я завороженно уставилась на него, думая, что мне мерещится.

Водитель тоже все понял про ус, непроизвольно коснулся лица рукой и попытался вернуть растительность на место. Я очнулась и сразу же в испуге сделала шаг назад. Тут он понял, что я поняла, и мы задвигались в унисон. Шляпа, чертыхнувшись, выскочил из машины, а я, развернувшись на пятках, снова кинулась в спасительную сторону леса. Хотя умом и понимала: затеряться не удастся.

«За что мне все это? Лучше бы сидела у Вити, глядишь, все и разрешилось бы. А теперь попала в руки какого-то маньяка…»

Почему-то я не сомневалась, что тип за рулем – опасный убийца. Зачем порядочному человеку клеить себе усы?

Дыхание начало сбиваться, я потратила драгоценные секунды, чтобы обернуться. И вот тут он сбил меня с ног. Вцепился в запястье и, неожиданно дернув меня за руку, свалил на землю. К этому моменту я была уже возле пролеска. Упала и, судя по ощущениям, ободрала руки, но все еще пыталась вырываться. У меня в кармане был пистолет, и мне надо было только рвануть вперед и успеть его достать. Тут что-то резко треснуло, и я даже не сразу поняла, что у моего преследователя на спине лопнуло пальто. Но тут маньяк грубо ухватил меня за хвост и зарычал в ухо:

– Не дергайся! Быстро встала и пошла к машине. Иначе горло перережу, – засипел он. Дыхалка у усатого тоже была ни к черту, оттого он пыхтел похлеще меня.

Словно что-то почувствовав, он связал мне руки невесть откуда взявшейся у него капроновой веревкой. Хотя почему невесть откуда? У маньяков такого добра обычно пруд пруди. Может, и кляп в виде шарика на кожаном ремешке сейчас достанет. Так мы и двинулись к машине: я плелась, подталкиваемая его пинками, периодически спотыкалась и едва не плакала.

– Да что вам всем от меня нужно? Вы вообще кто?

– Призрак оперы, – хохотнул усатый, повозился, достал из машины какую-то тряпку и сделал попытку приложить ее к моему лицу. Но я была научена горьким опытом: говорила же, меня уже похищали не раз и не два. После хлороформа потом во рту гадкий привкус, башка трещит и тело разламывается. Ой, ну его…

– И кстати, в фильмах этого не показывают, – наставительно изрекла я, – но вдыхание хлороформа часто вызывает рвоту. Еще испорчу вам машину. Словом, одна морока с этой гадостью! Давайте без него. Я сама сяду в машину. Хотите, свяжите меня сильнее?

Странно, но он, подумав, кивнул. А я подумала, что у него не особо много опыта в использовании хлороформа. Может, маньяк мне попался не серийный? Меж тем он достал из бардачка еще какой-то шнур, быстро связал мне лодыжки и даже галантно помог устроиться на переднем сиденье.

Странно, но пистолет в моем кармане он так и не обнаружил. Хотя кому придет в голову, что молодая девица может разгуливать по деревне с оружием? Наверное, Шляпа даже не представлял, что он может у меня быть. И это давало мне шанс. Вдруг за нашу поездку успею освободить руки…

Несмотря на шляпу и усы, мне показалось, что маньяк не сильно старый. Бегал он неплохо. Но голос хриплый: то ли заболел, то ли специально хрипел в целях устрашения.

Когда машина тронулась, я поняла, что больше не испытываю страха. Усталость и разбитое состояние – вот они, а паника ушла. Второе похищение за день кого угодно сделает философом.

– Рассказывай, как ты тут оказалась и у кого гостила, – прокашлявшись, задал мне светский вопрос Шляпа.

Странные вопросы для маньяка, хотя черт их знает. Обычно я с ними дела не имела. Мало ли, что их может возбуждать? Или он ждет рассказ Красной Шапочки про пирожки у бабушки? Я попыталась в двух словах объяснить, что была похищена нехорошими людьми, и даже подумывала давить на жалость.

– Не напрягай сентиментальными подробностями, – пресек он мой благой порыв. Но благодушно. Казалось, мой рассказ ему по неведомой причине понравился.

– А вы знаете, кто у меня отцы? – решила я зайти с последних козырей. Хотя с чего бы ему знать?

– Знаю, – равнодушно ответил мой усатый собеседник, всматриваясь в темноту. И вот тут мне стало совсем нехорошо. Если знает, значит, преследовал меня намеренно. Я не случайная жертва, как себе это вообразила. И второе: если он знает и ему на это плевать, значит, живой отпускать меня никто не собирается.

«Мать, мать, мать! Во что я опять умудрилась вляпаться?»

Руки за спиной заработали активнее.

– Подождите, я, кажется, поняла. Вас тоже Дубровский интересует? Так я же сказала, что не знаю, где он… С чего все вообще взяли, что мы с ним близкие люди?

Он молчал, а меня вдруг озарило:

– Так это вы мне цветы прислали? Хотели заставить врагов Дубровского активизироваться? Что за странные игры?

Он засмеялся неприятным смехом, я подумала, что он все-таки псих. Вот так и закончится моя жизнь: в богом забытой деревне, в заброшенном доме на отшибе, к которому мы как раз подъехали с выключенными фарами. И только свет луны помогал ориентироваться в темноте.