Скелет в расцвете лет

– Ничего я в нем не находила! Сам навязался на мою голову, – в досаде отхлебнула я из чашки, скривилась (чай был горький) и постаралась как можно быстрее пересказать мою историю знакомства с Дубровским. Вышло по-дурацки, хотя так на самом деле оно и было. – Вот как-то так. Говорю же, случайный знакомый. Не в том месте мышь зарыта. Я вот понять не могу, чем он мог серьезных людей заинтересовать? Ведь мелкая вошь. Деньги спер?

– Да деньги – это полдела. Мало их украсть, надо же еще ноги унести. Этот клоун серьезных людей подставил, а я с его отцом… работал. И теперь ко мне у всех много претензий. Это же стальные нервы надо иметь – с такими людьми шутки шутить. И батя у него был тот еще шутник. А этот… Думал, просто запутался паренек. Даже помогал ему поначалу.

– Как же вы его проглядели?

– Так говорю же, артист. Обличье меняет. Не удивлюсь, если он в бабу вырядился, чтобы из города свалить. С такого станется. Ладно, тебя мои ребята сейчас в комнату проводят, погостишь на полном довольствии. Это для твоего же блага. Я стервеца отловлю, бабки пусть вернет и валит. Не я один на него зуб имею. Поверь, если его у тебя найдут, могут и тебя вразнос пустить. Не глянут, чья ты дочь. Надо отбить у Дубровского охоту сюда таскаться.

– Вы считаете, он сюда явится? – удивилась я. – Мне кажется, не такой уж он благородный рыцарь. Да и я – не его прекрасная дама.

– Ну, ради такой красавицы я бы тоже рискнул, – ухмыльнулся дядя Витя, поглядывая на меня уже совсем не по-отечески. А я решила не подливать масла в огонь и благоразумно потупилась.

– Эй, – рявкнул хозяин дома, и в проеме мигом показался Леденцовый. Ему было велено сопроводить меня в комнату для гостей и глаз с меня не спускать. Телефон вместе с сумкой у меня предусмотрительно забрали. Сам дядя Витя явно намеревался куда-то отъехать. У него зазвонил телефон, он бросил хмурый взгляд на часы и окликнул какого-то Димаса в окно. Тут я поняла, что так звали нашего юного водителя.

По крутой лестнице мы поднялись наверх, уперлись в деревянную дверь, и я оказалась в комнате для гостей. Довольно уютной, но явно нежилой.

– Ты это, ничего такая. Зови, если что, – ухмыльнулся Леденцовый. – Мы тут остаемся одни, а я не прочь за тобой приударить.

– Не приубейся, – огрызнулась я, демонстративно отворачиваясь к окну.

Мой провожатый досадливо крякнул, ругнулся, но спорить не стал. Видимо, получил на мой счет указания. Снаружи щелкнул замок, а я в тоске плюхнулась на угловой диванчик. Порадовало наличие чайника и запас печенья и конфет в вазочке на прикроватной тумбочке. В остальном обстановка была аскетичной и навевала мысли о тяжелых думах, что предстояло здесь передумать бедному узнику.

Щелкнув чайник, я подошла к окну и открыла его: странно, на втором этаже – решетки. Наверное, хозяева не жили тут постоянно и опасались местных аборигенов. Увидела, как со двора выезжает машина, на которой мы сюда прибыли. Наступила тишина.

Я задумалась: уверенности дяди Вити в том, что Дубровский кинется меня спасать, аки рыцарь в доспехах, не было. И с чего он вообще взял, что этот придурок где-то поблизости? Нет, я же с самого начала подозревала, что кто-то затеял со мной нехорошую игру.

Усевшись в позу лотоса, я глубоко подышала, как учил папа № 3. Сейчас бы попасть в кабинет к папе, в котором он раньше принимал всех «психических». Удобная такая кушеточка, можно вытянуться и подремать, пока папа бормочет что-то из Ницше. А не вот это вот все.

После медитации я выпила кофе, попрыгала на одной ноге, и вдруг поняла, что совсем не хочу покорно ждать, пока меня спасут. Хотя мудрость папы № 3 как раз гласила: в любой непонятной ситуации расслабься и не паникуй.

Я же принялась накручивать себя еще больше. Алена в больнице, Славик в больнице, Ну и Ну голодный, а я обещала сегодня за ним присмотреть.

Самое интересное, меня никто не хватится: мамуля в курсе, что я собиралась переночевать у Славика. Забрать Ну и Ну себе я не могла: у мамули была аллергия на котов. На всех, кроме тех, которых она шила из брендовых шмоток. На этих котов аллергия была как раз у меня.

На что последние годы безбедно жила она в Ницце, оставалось для меня загадкой. Мне кажется, отцы продолжали платить ей алименты на мое содержание до сих пор. Но спрашивать про это я не решалась. Официально мамуля была дизайнером, но чересчур оригинальным: она скупала новые дизайнерские шмотки в европейских бутиках и шила из них набивных котов. Короче, Дольче и Габбане не снилось…

Мамуля утверждала, что коты разлетаются как горячие пирожки, но я подозревала, что дебет с кредитом у нее сходится редко. Парочка котов с прошлого года жила у меня на диване, пугая выпученными глазами из пуговиц и брендовыми ярлычками, вводящими в ужас любого, кто знал цены на люкс.