Скелет в шкафу художника

Я не ответила, потому что шум воды в ванной стих и говорить дальше было некогда. Значит, телеграмму послала Тамила. И ведь это не в первый раз! Она уже так делала, когда я отходила после очередного покушения: послала сообщение моему отцу от имени Тимура, чтобы тот не приезжал в Гродин.

Необходимо успеть до появления Тамилы из ванной сделать еще один звонок. Сначала позвоню в Москву, в «Нью Артист», — может, что узнаю путное.

В фирме мне ответили почти сразу. Хотя время было уже вечернее. Много работают ребята, похвально. Я спросила Тамилу, мне ответили, что женщина с таким именем у них не работает.

— Ой, нет! Наташу Томилину мне надо. Мы просто ее так называем, и я ляпнула машинально.

Меня соединили с каким-то парнем, который работал вместе с ней. Он сказал, что Наташа уволилась некоторое время назад, продала свою квартиру и квартиру родителей, которые уже умерли. Наташа собралась вернуться в какой-то город, где жила в детстве и юности. Вроде бы жених ее там ждет.

Парнишка еще бы поболтал, но я уже слышала, как Тамила идет по коридору. Как могла быстро, обулась в кроссовки, схватила сумку и выбежала на улицу. Оглядевшись, бросилась к ближайшему таксофону и набрала заветный номер. Ответил незнакомый голос:

— Да, кто звонит?

— Я — Варя Багрова, жена художника Дервиша Тимура! Мне разрешил позвонить в случае крайней необходимости Денис Байгер.

— Что вы хотите? — Голос был безличным, а ведь я связывала с ним все свои надежды.

— Мне надо срочно съездить завтра в Солнечный, в Дольском районе! Это касается моего мужа. Я думаю, что с ним что-то случилось.

— Перезвоните через пять минут! — велел голос, и я услышала гудки отбоя.

Через пять минут суховатый голос сказал мне, что завтра в восемь ноль-ноль машина будет у моего подъезда. Я поблагодарила, хоть и надеялась поговорить с самим Денисом. Ладно, не имеет значения! В конце концов, съездить в Солнечный надо обязательно и обязательно завтра.

— Куда ты ходила? — удивилась Тамила, встретив меня на пороге квартиры. — Ничего не сказала, ушла!

— Пива захотелось, — я показала ей пакет, набитый бутылками «Золотого Гродина», местного сорта, весьма уважаемого любителями пива. — Устала очень, а завтра — опять в дорогу. Расслабиться хочу. Что там по телику сегодня?

Вечер прошел мирно, спокойно и тихо. Я смотрела на Тамилу, любуясь ее женственностью, слушала ее теплый голос и серебристый смех. Отражалась в ее глазах, чувствуя себя вполне комфортно и естественно, несмотря на то что узнала. Конечно, я не обнаружила ничего особо страшного, но зато убедилась: она снова врет. В агентстве своем она больше не работает и не собирается возвращаться в Москву, чтобы помогать в продвижении карьеры художника Багрова. И еще она хочет устранить меня, чтобы сделать нечто непоправимое! Ложь оказалась глубже, чем я полагала. Придется снова нырять за правдой.

И это не пугало меня! Наверное, я изменилась за последнее время. Я будто бы становилась кем-то, кто способен быть собой, предпринимать самостоятельные действия, не искать в чужих глазах одобрения себе и своим поступкам. Но пока я еще не стала этой новой личностью и мне еще не так легко справляться с ситуацией. К тому же слишком быстро все происходит! Я не могу спокойно оценивать происходящее, впечатления не успевают перевариваться, факты не хотят подчиняться моей слабой способности к анализу. И к тому же нарастающее внутреннее беспокойство и мои титанические усилия по его подавлению отнимают массу энергии, обессиливая меня. Но выпустить это беспокойство наружу, позволить ему перерасти в панику, разбудить тревогу, тоску, отчаяние — невозможно. Это будет конец! Поэтому каждый раз, услышав от Тамилы имя Тимура, я сжимала челюсти и закрывала сердце железным щитом. Только бы он еще был жив!

Глава 45

Я наврала с три короба Тамиле, что уже заказала билет на самолет и что один старый поклонник обещал отвезти меня в аэропорт. По времени совпадало — самолет на Питер летел в десять тридцать.

Утречком раненько я собралась и в восемь ноль-ноль уже сидела в знакомом серебристом джипе.

— А что там с Тимуром? — забеспокоился поклонник творчества моего мужа, едва я опустилась на переднее сиденье. — Это связано с тем, что на тебя нападали?